Волшебные истории французской деревни. Волшебные истории наших бабушек: любовь, похожая на кино

Всё началось совсем не там, где должны начинаться различные сказочные истории. Это был не мир фантазий юного школьника, не комната одинокой девушки и даже не привычная для мечтателя романтичная лесная поляна. Так же, это место невозможно было назвать ни волшебным, ни примечательным. Хотя, при всей своей простоте, а точнее обыденности, данное место всё же не являлось совершенно обычным.

И так, наша история началась на трассе, а точнее, непосредственно посреди асфальтового полотна дороги, припорошенным снегом. Именно там, где круглые сутки проносятся тысячи автомобилей – туда-сюда, туда-сюда – юркие легковые машины, пузатые фургончики, усталые грузовики и огромные, раздутые от собственной важности фуры. В великолепии ярких красок, в окружении пушистых деревьев, растущих вдоль дороги, под бело-голубым небом прямо на сплошной разделительной полосе внезапно появилась она. Да, да, та самая героиня, о которой и будет этот рассказ.

Была самая середина рабочего дня, и, на её счастье, машин на трассе оказалось совсем не много – они проезжали мимо места её приземления с интервалом в пять-семь секунд! Возможно, будь она чуть менее необычным героем или же, наоборот, совершенно обыкновенной, ей следовало бы непременно испугаться или удивиться тому, что она оказалась в подобном месте. Однако, несмотря на то, что автомобилей она никогда не видела, ей совсем не было страшно. Наоборот! Красочные, шумные машины завораживали, вынуждая её широко распахнуть глаза и с восторгом рассматривать проносящиеся со всех сторон яркие вспышки. Ни сколько не удивил её и тот факт, что ни кто не обращает внимания на неё, сидящую посреди дороги в непонятной одежде из еловых веточек. Возможно, всё это продолжалось бы достаточно долго – ровно до того момента, когда какой-нибудь лихач, захотев пренебречь правилами дорожного движения, поспешил бы пересечь разделительную полосу именно там, где она сидела. Или же ей могло бы просто надоесть наблюдать за вспышками, и она бы снова исчезла туда, откуда так внезапно появилась.

Однако все дальнейшие события развивались совершенно неожиданно даже для неё самой. А ведь она давно уже перестала удивляться чему бы то ни было! Поначалу, она даже не заметила, что большой фургон, ехавший в город, внезапно стал тормозить и остановился возле неё, весело взвизгнув шинами. Следующие несколько секунд не происходило решительно ничего. Она удивлённо смотрела на урчащую машину, колесо которой так удачно находилось в нескольких сантиметрах от её руки, а грузовик смотрел на неё, напряжённо выпятив круглые фары. Ей даже показалось, что так будет продолжаться вечно, но вдруг металлическая дверца с грохотом отворилась, и на середину дороги спрыгнул невысокий бородатый мужчина в бейсболке.

– Вставай.

Голос у водителя оказался довольно приятным, но ей совсем не понравился приказной тон, явственно прозвучавший в коротком слове. Увы, она не могла позволить себе возмутиться как следует. Только не сейчас, когда к ней обратились впервые за…за всю её долгую жизнь. И это было совершенно удивительно. Ответить, конечно, не получилось. В конце концов, она слишком давно не произносила ни слова.

– Вставай, снег идёт, – вновь повторил мужчина, нетерпеливо постукивая ногой по дороге. – Шевелись быстрее, а не то я сам тебя подниму.

По её мнению, последнее утверждение звучало совсем уж смешно, и она даже попыталась улыбнуться, хоть и не была уверена в том, что мышцы лица всё ещё помнят это сложное действие. Странный человек тяжело вздохнул и, нагнувшись, легко подхватил её на руки. Возможно, сама ситуация или же выражение бескрайнего удивления на её лице, заставили его тихо засмеяться и засунуть её в кабину грузовика чуть бережнее, чем собирался.

– Смешная ты.

Водитель запрыгнул следом и, потеснив её на пассажирское сидение, привёл машину в движение. Всё происходящее совершенно не вписывалось привычные для неё рамки. Сидящий за рулём человек мог её видеть, мог с ней разговаривать и даже смог к ней прикоснуться! Всё это было слишком необычно для того, чтобы быть правдой, а потому она попыталась воспринять сложившуюся ситуацию с привычным хладнокровием и сосредоточиться на пролетающих за окном заснеженных деревьях. Однако, по-видимому, её спутник решил не ограничиваться молчаливым соседством.

– Зовут-то тебя как? У вас же имена есть?

Человек! Голосовые связки всё ещё не слушались свою законную хозяйку, а потому ей пришлось ограничиться возмущённым фырканьем. Конечно, у неё было имя, но этот мужчина навряд ли смог бы произнести его правильно, а потому и говорить не было смысла.

– Ладно. Будешь тогда просто Фея. Ну, ты очень похожа на фею.

Она вновь возмущённо засопела. Разве феи существуют? За свою очень долгую жизнь она не видела ни одной, а потому с уверенностью могла утверждать, что фей нет. Хотя, таких, как она, тоже больше не было. И, возможно, этот человек был не так уж и неправ.

– А что ты дуешься? – казалось, водителя ни сколько не смущало молчание пассажирки. – У тебя вся кожа светится. Глаза фиолетовые. Крылья, как у стрекозы и росту от силы метр. Как же тебя ещё называть?

И правда. Названия своего она и сама не знала. Да и вообще, чем плохо быть феей? Это вам не эльфы, которые целыми днями бегают по лесам и спят на деревьях, и не какие-нибудь волшебники – громоздкие, вечно норовящие тыкнуть своей палкой в самое причинное место и не способные видеть дальше собственного носа. Конечно, у фей тоже были свои недостатки. Например, многие считали, что они должны всякие там желания исполнять, а, вдобавок, мир вокруг делать чище и светлее. Она, естественно, ничего подобного делать не умела. Если честно, она вообще ничего не умела, хотя бы потому, что никогда не пробовала, а если и пробовала, то уже забыла о том, как это делается. Да и зачем? Всё равно её ни кто и никогда не видел, не слышал и не знал. Скорее всего, о её существовании догадывался только Всевышний.… А теперь ещё и сидящий рядом мужчина. Она с подозрением покосилась на неестественно спокойного и жизнерадостного человека. Нет. Всё же на Бога он похож не был – причёска не та. В таком случае, почему он её видит? Почему не удивляется?

Ситуация становилась всё глупее и непонятнее, по мере того, как грузовик приближался к раскинувшемуся на горизонте городу. Человек больше не приставал со своими странными разговорами, а она была слишком занята обдумыванием своего нынешнего положения.

Давным-давно, когда она была ещё совсем молодая и глупая, часто появлялось желание хоть с кем-нибудь поговорить, показаться кому-то на глаза, почувствовать прикосновение. Однако, с каждым прожитым годом, с посещением всё новых и новых мест становилось ясно, что этим желаниям не суждено было сбыться. Нигде не встречали таких, как она, и даже в книгах не существовало подобных созданий. Со временем, она перестала пытаться обратить на себя чьё-либо внимание. Разучилась удивляться, желать, слушать и слышать. Разучилась что-то делать и чего-то хотеть. Столетие за столетием бесплотной тенью она бродила по разным городам и странам, наблюдая за течением жизни и времени…

Внезапная мысль заставила её слегка подпрыгнуть на жёстком сидении и возбуждённо зашуршать крыльями. А может, скитаясь последние триста лет в лесной глуши, она не заметила того, как стала видимой и осязаемой? И дело совсем не в этом непонятном человеке?

– Не обольщайся, если бы тебя видел кто-то ещё, он бы непременно остановил машину задолго до того, как я тебя нашёл.

Она вздрогнула от неожиданности и возмущённо посмотрела на попутчика. Было совершенно непонятно, прочёл ли он мысли или же она сказала последнюю фразу вслух.

– Первое, – спокойно прокомментировал бородатый мужик, и она тут же решила ни о чём больше в его присутствии не думать. Вот выберется она из этого дурацкого грузовика, и тогда…

– Да ладно, – он взмахнул рукой, будто отгоняя назойливую мушку, – зато я узнал о тебе практически всё, что хотел. Можно и высаживать.

Он весело подмигнул, заставив её буквально задохнуться от возмущения. «Да как он смеет?! Глупая букашка! Я же на пару тысяч лет его старше! Никакого уважения к волшебным созданиям». Додумав последнюю фразу, она обиженно шмыгнула и вновь услышала его дивный тихий смех.

– Ты ещё не самая необычная из тех, кого мне доводилось подвозить. Знаешь, сколько вас таких волшебных по дорогам шатается? Вчера вот подвозил упыря одного, так тот даже кусать меня передумал, когда понял, что я его мысли читаю, как книгу. Всю дорогу до города пришлось объяснять, что я таких, как вы, с самого детства вижу, и на меня никакие чары не действуют. У него очень забавная физиономия была, вот прям, как у тебя сейчас. Кстати, я так и не представился, меня Эдвард зовут.

«Риштонровшнау», не задумываясь, ответила она, всё ещё пребывая в шоке от всего услышанного. Вот уж удивил, так удивил!

– Риш… Что? А, ладно, всё равно не запомню. Фея, ты и есть Фея.

Почему-то спорить уже не хотелось, и она покорно согласилась принять новое прозвище. В конце концов, столь неординарному человеку можно было сделать пару поблажек. За окнами замелькали первые дома пригорода, и она внезапно поняла, что необычное путешествие вот-вот закончится. Почему-то вдруг стало грустно. Фея ещё не успела полностью проанализировать своё отношение к странному попутчику, но терять новое знакомство не хотелось. Забытые когда-то мечты стали реальностью, и ей было страшно вновь возвращаться к привычному для неё существованию.

– Не кисни, – голос мужчины стал почти ласковым. – Мне сейчас на фабрику нужно ехать – ёлки отвезти. А вот вечером прилетай к нам на празднование Сочельника. Чай пить будем. У меня дочка маленькая, тоже всех вас видеть может. Так она всё время просит кого-нибудь домой привести. Но с упырём вчерашним я её знакомить не решился – все же, ненадёжное он создание, а ты вроде бы даже нормальная. Мне нравишься.

Он протянул Фее бумажку с адресом, которую она даже смогла взять в руки. Вопрос о том, как же пить чай, если она ни к чему не может прикоснуться, отпал сам по себе. Грузовик мягко затормозил возле Центрального городского парка, и мужчина галантно открыл металлическую дверцу.

– Ну, удачи, Фея. Постарайся не потеряться, мы с Софи будем ждать тебя к празднику.

Человек подмигнул, а Фея заставила себя согласно кивнуть и даже помахать рукой на прощание. Глядя на то, как машина с необычным водителем срывается с места и исчезает в вихре кружащихся снежинок, она впервые подумала о том, что теперь всё точно будет хорошо, ведь случайностей на свете не бывает. Не так ли?

Читателей 2968 сегодня 3

А. Николаева

Какой известностью пользуются книги английского писателя Дж. Р. Толкиена (1892-1973), свидетельствует уже тот факт, что слово "хоббит" - название выдуманного автором народа - в 1970 году вошло в Малый Оксфордский словарь, словно речь идет о чем-то существующем на самом деле. Не всякий писатель удостаивается такой чести, чтобы вымышленный им мир в какой-то степени стал частью нашей истории, во всяком случае "литературной". Экранизация романа "Властелин колец", как и всякая другая экранизация любимой книги, вызвала новую волну интереса к творчеству Дж. Р. Толкиена и конечно же массу споров: удался фильм или нет? Но журналист Анна Николаева не ставила перед собой задачу проводить сравнительный анализ текста и экранного варианта. А. Николаева в первую очередь хотела бы разобраться в том, почему эпопея Дж. Р. Толкиена завоевала сердца огромного числа читателей, как родился замысел, что подтолкнуло известного полиглота и историка к написанию книг, которым была суждена такая долгая жизнь.

Я... дерзну утверждать: всякая волшебная история должна иметь именно счастливый конец... будем называть ее Счастливой Развязкой.

Дж. Р. Толкиен. "О волшебных историях"

Один из выдуманных профессором Толкиеном алфавитов несуществующего языка.

Джон Рональд Толкиен в студенческие годы (1908 год).

Обложка книги "Властелин Колец". Издана в Англии в 1954 году.

Профессор Джон Рональд Толкиен. 1960-е годы.

Джон Толкиен считал себя настоящим англичанином. А разве англичанина можно представить без трубки?

"Давным-давно", - говорят одни люди; "нет", - возражают другие, "совсем даже и не так давно, а чуть ли не вчера"; "и вообще-то сегодня, - утверждают третьи, - и прямо рядом с нами", словом, где-то недалеко и относительно недавно жил-был народец хоббиты. "Кто такие?" - спросите вы. Хороший вопрос! Если вы с ними не встречались, что может показаться странным (хотя не стесняйтесь, их на самом деле далеко не каждый знает, но вам еще может повезти), то я расскажу...

Жил да был хоббит, почти человечек, только вполовину меньше нас ростом, в ярком жилете, с трубкой и с... (только не смейтесь, пожалуйста) ногами, покрытыми шерстью. Они все такие, хоббиты, сапожное дело у них не в чести. Звали нашего героя Бильбо Бэггинс. Как и все сородичи, был этот Бильбо домовитым, добродушным, но и любопытным, благодаря чему в один прекрасный день отправился за магом Гэндальфом Серым и тринадцатью гномами далеко на восток возвращать гномьи сокровища. Но это еще не начало главной истории, это начало начала. Пережил Бильбо в этом путешествии удивительные приключения, встречался с драконом, бился с орками и, заблудившись как-то в лабиринте, случайно нашел кольцо и увез его с собой. Все это сам Бильбо Бэггинс рассказал в книге "Туда и обратно", а профессор-лингвист из Оксфорда Джон Рональд Руэл Толкиен лишь записал это повествование. Вот как он сам об этом рассказывал: "...я корпел над школьным аттестатом и вдруг отложил его в сторону и на чистом листе бумаги написал: "В земле была нора, и в этой норе жил хоббит". Потом вышла заминка, долгое время не было ничего кроме этой фразы и карты Трора, а книга сложилась только к началу тридцатых годов".

Студентка профессора Толкиена случайно прочла рукопись и предложила знакомому издателю опубликовать ее. Так миллионы почитателей обрели свое Средиземье...

Будущий профессор, будущий автор самой популярной книги, написанной в жанре фэнтэзи, англичанин до мозга костей родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, на самом дальнем оконечье диковинного континента Африка, так не похожего на родину родителей. Его отец, Артур Толкиен, после банкротства семейной фабрики по изготовлению фортепиано и неудачных попыток найти работу в Бирмингеме, получил место в Африканском банке. Мать, Мейбл, приехала к жениху в 1891 году и попала в "дичь и глушь! Просто ужас!" - как она писала родным. Те годы, конец XIX века, для Африки были почти средневековьем, за исключением форпостов цивилизации - портов и железных дорог... Но, несмотря на отвратительный климат, скуку местной жизни, постоянную загруженность главы семьи, все жили счастливо. В феврале 1894 года у Рональда родился брат Хилари.

Рональд с младенчества видел вокруг себя людей с самым разным цветом кожи и... принял в свою душу первый, отличный от родного, язык - африкаанс.

От детских впечатлений у Толкиена в памяти осталось: "Очень жаркий день, длинная сухая трава и бег. Я даже не помню криков". И еще ему запомнилось, как отец в апреле 1895 года выводил на крышке дорожного сундука "А. Р. Толкиен". Рональд уезжал с матерью и младшим братом в Бирмингем. Отца Рональд больше не увидел - тот умер в Африке, собираясь домой. Ощущение утраты смягчило то, что мальчика захватило открытие нового мира. Впоследствии он говорил, что именно из этих мест, пусть и одного из самых промышленных районов Англии, пусть совсем оцивилизовавшегося, но такого другого по сравнению с выжженным африканским бушем, вышли Бильбо, Фродо, Сэм Гемджи и их друзья-хобби ты... "После сухих, бесплодных земель, изученных мной, я принялся "исследовать" вкус нежных английских цветов и трав. Меня охватило странное ощущение, когда я приехал, - словно я вернулся домой".

Толкиен оказался в числе тех английских писателей, которые, родившись за пределами родины, сильнее других воплощали "английскость" в своем творчестве. О замысле "Властелина колец" он писал: "В незапамятные времена (с тех пор много воды утекло) я намеревался сочинить цикл более или менее связанных между собой легенд, от космогонических до сказочно-романтических (первые получали бы от вторых некоторую "приземленность", а последние приобретали толику великолепия первых), и хотел посвятить эти легенды моей стране, моей Англии". Но до исполнения этого замысла еще надо было дожить...

В возрасте четырех лет под руководством матери Джон Рональд приступает к изучению языков: латынь, французский и немецкий языки: "Я был рожден с талантом к языкам совершенно так же, как некоторые рождаются с музыкальным даром. Ребенком я всегда изобретал языки..." Вот где берет начало волшебная страна! Вместе с двоюродными сестрами Марджори и Мэри мальчик начинает изобретать новые языки: "животный", в котором все слова заменялись названиями животных, а потом и более сложные - смесь латыни, французского и английского. Они не только разговаривали, но и писали стихи на своем собственном языке. Для мальчика придумывание языков стало способом познания - и мира, и истории, и самого себя...

Тогда же он первый раз ощутил вкус сочинительства. От этого опыта осталось одно смешное воспоминание: опус, кстати сказать о драконе, удостоился весьма прохладного отзыва матери: "Надо писать не "зеленый большой дракон", а "большой зеленый дракон".

В это время в жизни Рональда произошло событие, сильно повлиявшее на его мировоззрение: Мейбл Толкиен обращается в католичество и начинает наставлять детей в новой вере. Семья покойного мужа и ее собственная не простили ей этого "отступничества". Мать и дети оказались в одиночестве.

Весь 1904 год прошел под знаком болезни: сначала мальчики - с корью и простудами, потом Мейбл Толкиен - с диабетом. Летом выехали в деревню - Рональду с братом за городом стало лучше, матери нет. Она умерла поздней осенью. В завещании опекуном сыновей Мейбл назвала приходского священника - большого друга семьи - отца Фрэнсиса Ксавье Моргана. Жизнь Рональда разворачивается между молельней, где он прислуживает отцу Фрэнсису, и школой, там он - первый ученик в классе. Учеба давала мальчику замечательную возможность совершенствоваться в языках. От латыни, греческого, французского и немецкого он добрался до истоков англосаксонского. Сам не заметил, как выучил готский, которого не было в программе. Языки открывали ему в свою очередь старую литературу: "Беовульфа", "Сэра Гавейна", "Историю о Сигурде и драконе Фафнире" на древнеисландском. Его восхищали вид и звучание слов. Эта любовь подтолкнула к созданию собственного развитого языка - "наффарин".

В 1908 году Рональд в пансионе миссис Фолкнер встретил свою первую и единственную любовь - Эдит Брэтт, девушку-сироту старше его на три года. Когда они уже поженились, Эдит часто пела и танцевала для Джона Рональда на прогулках в лесу, и он сочинил легенду об эльфийской деве Лучиэнь Тинувиэль и ее любви к человеку Берену - одну из главных легенд в мифологии Средиземья: "Ее волосы были цвета воронова крыла, кожа - светлой, глаза - сияющими, и она чудно пела и танцевала..."

А пока... пока любовь отнимала время, отведенное для подготовки к поступлению в Оксфорд. Опекун положил решительный конец разброду мыслей в юной голове и категорически запретил Рональду видеться с Эдит до тех пор, пока ему не исполнится 21 год, - юношеская трагедия, только укрепившая любовь. Первая попытка поступить в Оксфорд не удалась. И молодой человек создал общество - Чайный клуб при школьной библиотеке, где друзья пили чай и "оттачивали интеллект", читали первые поэтические опыты. Способность объединять вокруг себя людей сохранилась у Толкиена навсегда...

Со второй попытки, в 1910 году, он получает классическую стипендию в Эксетер-колледже. Последние триместры в школе были для него полны увлекательных занятий, и перед отбытием в университет они с братом поехали в Швейцарию. Прошагав не один десяток километров по горам, уже перед отъездом, он купил открытку с репродукцией картины Й. Мадленера "Горный дух". На конверте, в котором лежала картина, он много позже написал "Прототип Гэндальфа".

Для углубленного изучения Толкиен выбрал сравнительное языкознание, учил валлийский, "...но самое главное - в библиотеке Эксетерского колледжа я однажды наткнулся на грамматику финского языка. И ощутил себя человеком, который обнаружил винный погреб, битком набитый бутылками с вином, какое никто и никогда не пробовал".Финским он овладел не в совершенстве, но под его влиянием создал еще один свой язык, известный позднее как "квенья" - "высокое эльфийское наречие".

Рональд переходит на английский факультет и начинает специализироваться в лингвистике. Однажды он наткнулся на строки из древнеанглийского текста "Христос" Кюневульфа:

Eala Earendel engla beorhtast
Ofer middangeard monn-m sended.
(Привет тебе, Эарендел, светлейший ангел, посланный людям в Срединные земли.)

Напевность этих строк поразила его до глубины души и пробудила желание написать когда-нибудь трилогию: "Я почувствовал странный трепет, как будто что-то шевельнулось во мне, пробуждаясь ото сна. Это было нечто отдаленное, чужое и прекрасное, оно было далеко за теми словами, что я пытался постичь, дальше древнеанглийского".

И летом 1914 года на корнуольском побережье, где Толкиен бродит по дюнам, очарованный суровой красотой этих мест, зарождается замысел "Путешествия Эарендела Вечерней Звезды" - море и легенды кладут начало Средиземью... Толкиен осознает: "Каждый, кто изобретал языки... понимал, что они требуют подходящего населения и истории, в которой могут развиваться".

За всеми увлечениями Рональд не забывал, что он вступает в пору совершеннолетия и может жениться на Эдит. Даже известие о помолвке девушки с другим его не смутило - любовь была так велика, что одна встреча все изменила: возобновляются прерванные разлукой прогулки, разговоры... В 1916 году, окончив Оксфорд с первой премией, Джон Рональд Руэл Толкиен обвенчался с Эдит Брэтт в католическом соборе Уорика. Через два месяца его ждет отправка на фронт во Францию. Он стал участником нескольких битв (в том числе битвы при Сомме), но сыпной тиф избавил будущего писателя от окопов. И во время учений в качестве кавалериста-добровольца, и во время боевых действий он не прекращает писать стихи на английском и на выдуманном "волшебном языке" и пробует себя в прозе.

В 1925 году он вернулся в любимый Оксфорд как профессор англо-саксонского языка в Пемброк-колледже. Профессор Толкиен (студенты и друзья звали его Толлерс) никогда не считался отличным лектором, хорошим - да, но не отличным: мешала плохая дикция. Однако он обладал удивительным даром увлекать студентов. Язык был для него такой же родной стихией, как лес для эльфа. Из-под мелка на доске рождались прямо на глазах дивные витиеватые строки на древнеанглийском, древненорвежском, англо-саксонском... Казалось, для него нет ничего более естественного, чем говорить одновременно на всех языках. "Для меня языки и имена неотделимы от моих произведений. Они были и остаются попыткой создать мир, в котором получили бы право на существование мои лингвистические пристрастия. Вначале были языки, легенды появились потом".

Оседлая жизнь дала профессору возможность сложить на бумаге те видения, что сопровождали его долгое время в мыслях: "Мой мир появился вместе со мной - впрочем, это вряд ли интересно кому-либо, кроме меня самого. Я хочу сказать, что не проходило и дня, чтобы я не продолжал его придумывать. Меня с самого детства привлекали мифы и сказки, а в особенности - героические предания на грани волшебной сказки и исторической хроники..." Толкиен писал теперь свой Миф. Все книги, которые он читал, все неясные желания, глубокое почтение к христианским ценностям - все оставило свой след в этих сказаниях, переплавилось в тигле Мечты...

В начале 1930-х годов в Оксфорде образовалось литературное общество "Инклинги" (Inklings) , где студенты и преподаватели собирались для чтения неопубликованных произведений. Р. Толкиен, К. Льюис, а позже и еще один известный английский фантаст Ч. Уильямс вступают в его ряды. И именно своим коллегам-"инклингам" Джон Рональд начинает читать главы из пока еще незаконченной и неопубликованной книги "Хоббит". Этот клуб не был "бегством от действительности", как до сих пор любят представлять фантастику вообще. Соратники создавали новую реальность...

Итак, 21 сентября 1937 года книгу "Хоббит, или Туда и обратно" очень благожелательно приняли критики и читатели. Толкиен объяснил успех тем, что "вообще-то я - хоббит, разве что рост великоват. Я люблю деревья, сады и немеханизированные сельские просторы. Я курю трубку и с удовольствием поглощаю простую деревенскую еду... Обожаю вышитые жилеты и даже осмеливаюсь носить их в наши скучные серые дни. У меня простецкое чувство юмора, да и спать я ложусь поздно и встаю тоже поздно - естественно, когда удается. Вот путешествую я не особенно много..." Этот характер оказался очень английским, очень понятным, и уже на следующий год читатели стали требовать продолжения.

Урывками, между лекциями, экзаменами и научной работой, складывались странички, сами собой рождались диалоги, появлялись персонажи. История еще не обрела законченных очертаний, но уже заметно отличалась от других книг на эту тему.

Глава за главой развертывалось действие перед домашними и соратниками-"инклингами". Неугомонный Клайв Стейплз Льюис вскакивал каждый раз с кресла и бегал по комнате, крича: "Вы меня не слушаете, Толлерс! Вы можете написать еще лучше, чем сейчас. Лучше, Толкиен, пожалуйста!" И Рональд снова садился за стол: "Властелин колец" писался для собственного удовольствия, медленно, поскольку я старался не пропускать ни единой подробности, и превратился в конечном итоге в Картину-без-Рамы. Я выхватил из мирозданья крошечный кусочек, историю которого и попробовал отразить".

Что же за книга получилась в конце концов у профессора Толкиена?

Позволим себе небольшое отступление, чтобы понять жанр, которому Толкиен отдал предпочтение.

Одна из самых распространенных тем в произведениях фантастов - путешествия в неведомые страны, которые продолжали традиции мифов и легенд: странствия Одиссея или Энея, полет на Луну героев Лукиана из Самосаты (около 120-180 н. э.) в "Икаромениппе". Весьма популярной в фантастике является тема "нового мира" или нового, лучшего общества и особой ценности знания (как у Платона в книге "Республика").

Эти темы получили развитие в романах французских и английских авторов XVII века: епископ Фрэнсис Годвин, Сирано де Бержерак и Иоганн Кеплер описали новые путешествия на Луну, а Томас Мор и сэр Френсис Бэкон продолжили тему обновления мира. И еще одна, чрезвычайно важная для жанра научной фантастики тема: существование жизни на других планетах ("Микромегас" Вольтера).

Фантастические произведения, написанные в эпоху поздней античности и раннего Средневековья, представляли на суд читателя миры, в которых было возможно практически все. Однако уже Рабле понял, что "в мире, где все возможно, ничему не веришь" (принцип, сформулированный Г. Уэллсом), потому-то в его мире "даже самое невообразимое основано чаще всего на конкретном. Рабле не любит отвлеченности. Детали у него конкретны и обычно вполне достоверны". После него это стало принципом для приверженцев этого жанра.

Научная фантастика (НФ) как жанр смогла появиться только после Промышленной революции 1750 года, когда начала зарождаться кардинальная тема НФ - взаимоотношения человека и машины. В ХIХ веке бытовавшие ранее темы и идеи, например "Франкенштейн" Мэри Шелли, вернее, персонаж, считающийся первым в литературе искусственным созданием-андроидом (прародителем обычного робота можно назвать бронзового гиганта Талоса из "Одиссеи" Гомера), по-своему преломлялись в произведениях таких разных авторов, как Натаниэль Готорн, Эдгар Алан По, Артур Конан Дойль, Редьярд Киплинг.

ХХ век поистине является веком фантастики. Авторы заимствуют идеи из последних научных разработок и выдвигают свои, которые подталкивают мысль ученых. Довольно часто действие развертывается в близком или далеком будущем, вопросы касаются таких проблем, как путешествия во времени и пространстве, сквозь время, встречи с роботами, чужаками (контакты с инопланетными цивилизациями), утопии и антиутопии, развитие физических и психических возможностей человека, противостояние людей и машин. Неотвратимое движение прогресса, с одной стороны, сближает фантастику с жизнью, постоянно доказывая, что нет ничего невозможного, но с другой - позволяет, опираясь на научные открытия, творить некую "новую реальность жизни", абсолютно невероятную, но логически возможную. Движение научной мысли давало толчок развитию фантастики, оформлению ее в полноценный литературный жанр. Отныне фантаст - это не безответственный выдумщик, а творец "новой реальности".

Определяя жанр научной фантастики, критики почти не расходятся во мнении. В энциклопедии "Funk and Wagnalls" говорится, что НФ имеет дело с событиями, которые не произошли или еще не произошли. Какие бы сюжеты - будущее, путешествия сквозь пространство и время, жизнь на других планетах, кризисы, вызванные технологиями, инопланетянами или человеческим фактором, - ни составляли основу произведения, все объединяет проблема преображения и переустройства мира (не важно какого).

С определением жанра фэнтэзи дело обстоит сложнее. Питер Николс (редактор самой авторитетной "Энциклопедии научной фантастики") считает фэнтэзи одним из поджанров НФ, а Дарко Сувин (канадский фантастовед югославского происхождения), в противоположность ему, определяет НФ как малую часть фэнтэзи.

Несмотря на то, что фантазия в общепринятом понимании присутствовала в литературе с незапамятных времен, непосредственным источником жанра фэнтэзи можно назвать готический роман, который, в свою очередь, уходит корнями в античную и средневековую литературу, в волшебную сказку. Появление этого жанра в XVIII веке вывело фантазию в литературе на новый уровень представления и восприятия. Мистика и волшебство проложили себе дорогу из сказочной страны в реальность. "Замок Отранто" Горацио Уолпола, "Монах" Мэтью Грегори Льюиса, романы Анны Радклифф и ее последователей по всему миру создавали для читателей "новую реальность бытия", позволяли сказке оставаться чтением для взрослых.

"Дедушками фэнтэзи" можно назвать немецких романтиков XIX века, особенно Э. Гофмана; Э. По, Н. В. Гоголя и его современников В. Одоевского, А. Погорельского и Н. Тургенева, да и многих других русских авторов.

Вторая половина столетия и рубеж ХIХ и ХХ веков ознаменовались появлением многочисленных произведений, в которых действуют вампиры (Б. Стокер), вервольфы (Х. Мунро, И. Динсен и даже А. Дюма), привидения, всплывают семейные проклятия (У. Коллинз, Р. Л. Стивенсон, Р. Киплинг) и разбираются вопросы тайн психики человека (У. де ла Мар, Х. Ф. Лавкрафт и др.).

Однако эти произведения не исчерпывали интереса читателя к волшебству в чистом виде, и такие авторы, как Уильям Моррис, Джордж Макдональд, Лорд Дансени и их последователи (в числе которых Роберт Говард со своим циклом о Конане-варваре), творили собственные, воображаемые миры. Критики считают, что произведения данного периода не являются настоящими фэнтэзи, однако типы историй, которые придумали эти авторы, сейчас стали неотъемлемой частью фэнтэзи.

Среди самых популярных - истории "sword and sorcery ", или "героическая фантазия". Доминирующими темами фэнтэзи становятся поиски спасения от зла, примирение обычного и сказочного миров.

Безусловно, оба жанра базируются на общей платформе фантазии и вымысла. Только фантастика чаще всего имеет дело с миром будущего, с движением во времени, с наукой и техникой, а фэнтэзи, напротив, обращена в прошлое, связана с магией, рыцарством, институтом королей, диковинными животными и вымышленными странами и народами. Для научной фантастики важно рациональное объяснение происходящих событий, она апеллирует к социальному и техническому развитию общества. В фэнтэзи суть совершающегося можно понять, исходя из мифологии.

Больше 10 лет - с конца 30-х до конца 40-х годов - Толкиен пишет свою сагу. Племянник Бильбо Бэггинса - маленький Фродо вынужден уйти из родного Шира с тем самым колечком, маленьким сувениром дядюшкиного приключения - Кольцом, способным сплотить Силы Зла в борьбе с Силами Добра. В руках малыша оказываются судьбы мира... Фродо уходит не один - с верным слугой Сэмом Гэмджи и друзьями Мерри и Пиппином. Добродушные создания, любители пошалить, спасаются бегством от жутких назгулов, слуг Саурона, знакомятся с эльфами, гномами, магами... Вокруг них - "отряда девяти" - сплачиваются единомышленники для похода в страшный Мордор, чтобы уничтожить Кольцо в недрах горы Ородруин. Им приходится биться с орками, проходить страшные подземелья Мории, вставать плечом к плечу с людьми и нелюдьми в Последней Битве.

Публикация "Властелина колец" началась в Великобритании в 1954 году отдельными томами, поскольку издатели решили, что такое длинное произведение публика целиком не примет. Издание получилось не слишком удачным... Книга продавалась, но довольно вяло, читатели еще не были готовы к подобным масштабным хроникам. Книга и читатели приглядывались друг к другу. В 1956 году появился первый перевод - на голландский. За следующие десять лет вышло еще с десяток переводов на европейские языки.

В 1965 году, как раз к началу учебного года, в США на прилавках магазинов стали продавать "paperback edition" (книги небольшого формата - все три тома вместе - в бумажной обложке). Книги поступили в магазины университетских кампусов... Созданная автором "для собственного удовольствия", сага мгновенно стала культовой именно благодаря студенческой среде. Начинается бум, создается американское Толкиенское общество. Фэнтэзи признается самостоятельным жанром. Сотворенный Толкиеном Мир можно назвать идеальным фантастическим миром, в котором продумано все - от мифологии и языка до генеалогии и биографий отдельных героев, от карты и общей географии до ботаники и зоологии отдельных местностей. Единственное, что он утаил от читателей, - это то, где находится этот мир.

Особых денег Толкиен на своей хронике не заработал, но что может быть ценнее, чем слова поклонников: "Я лучше знаю, что было в Средиземье. Я сам видел..." Издатели и читатели выхватывали из рук и сказки ("Фермер Джайлс из Хэма", "Лист работы Мелкина", "Приключения Тома Бомбадила", "Дерево и лист"...) и эссе "О волшебных историях"...

Профессор проживет еще восемь лет. Им с женой даже придется уехать из Оксфорда к морю, в Борнемут, подальше от почитателей и праздных зевак - оборотная сторона славы... Но он все равно внимательно следил за своими "детьми" - даже составил инструкцию в помощь переводчикам, что было особенно нужно для поиска адекватных названий и имен.

Эдит Толкиен умерла 29 ноября 1971 года. Джон Рональд пережил ее меньше чем на два года. Оба они похоронены в Оксфорде.

Почему же именно Толкиен - и не первый, и не самый плодовитый (разве что из самых образованных), по сути, для многих читателей - автор одной книги, почему именно он уловил в ХХ веке нечто такое, что оказалось нужно и подсознательно понятно огромному числу людей? Что это такое было? С одной стороны, как уже говорилось, - продуманность и отсюда - убедительность Средиземья. А с другой - некоторая "незавершенность", которая вбирает в себя каждого читателя как соавтора, сотворца мира.

От осознания того, что "мир есть текст", ХХ век проложил дорогу к пониманию того, что "мир суть игра". Видимый и воображаемый мир - почти одно и то же. Неназванной вещи или понятия не существует. Толкиен одним из первых почувствовал, что, придумав название мечте, ты обретаешь власть Творца, получаешь ключ от двери в Незнаемое и можешь распахнуть ее для других. Либо - для прогулок, либо - дать свой ключ, позволяя желающим сажать цветы и прокладывать дорожки.

Толкиен не верил, что "Властелин колец" может быть перенесен на экран, хотя и продал права на экранизацию еще в 60-е годы. Он как чувствовал, что слово трудно передать образом . Последние несколько лет все поклонник и книги ждали выхода фильма.

Дождались.

Я не могу сказать, что это не интересно. Я не могу сказать, что это скучно. Я тем более не могу сказать, что это плохо. Всем, кто снимал фильм, наверняка очень хотелось воссоздать уникальную атмосферу книги.

Внешне это действительно мир Толкиена - уютный, очень красивый, немного страшный, неповторимый, запоминающийся, почти настоящий... Почти.

За спецэффектами, за компьютерными героями, за умными, назидательными диалогами, за мощными сражениями куда-то, как мне кажется, пропала суть. Из живой, дышащей, меняющейся с каждым новым читателем истории получилось дидактическое пособие по борьбе со злом. Просто злом с маленькой буквы.

Самые ревностные поклонники "Властелина колец" нашли порядка 46 ошибок в фильме и собираются писать создателям петицию. Самые вдумчивые поклонники спорят в Интернете и на страницах печатных изданий, рецензий можно найти несметное количество. И все сходятся на том, что такую книгу трудно воплотить на экране.

"Несколько лет назад в Оксфорде, - как писал одному из своих друзей Дж. Толкиен, - ко мне заглянул человек, чье имя я, к сожалению, позабыл (хотя оно, по-моему, достаточно известно). Его поразило, что многие старинные художники, сами того не подозревая, словно иллюстрировали "Властелина Колец". В подтверждение своих слов он показал пару репродукций. Думаю, сначала ему просто хотелось убедиться, что мое воображение подстегивали не только литература и языкознание, но и живопись. Когда же стало ясно, что я никогда не видел этих картин и к тому же не слишком хорошо ориентируюсь в живописи вообще, он пристально поглядел на меня и вдруг спросил: "Надеюсь, вы не думаете, что написали всю книгу самостоятельно?"

Кажется, я ответил: "Нет, больше я так не думаю".

Разумеется, "Властелин Колец" мне не принадлежит. Он появился на свет потому, что так было суждено, и должен жить своей жизнью..."

Хочу вам рассказать волшебную историю про Вику и её сбывшейся мечте.

Когда Вике было 7 лет, она очень мечтала о щенке. Каждое утро она просыпалась и представляла, что в её комнате на мягкой уютной подушечке лежит крохотный, ласковый щенок. Родители были против появления в семье питомца, а ей очень этого хотелось.

Вот наступил Новый год и Вике преподнесли много подарков, но самая главная её мечта так не сбылась.

У знакомых родителей Вики была собака (королевский пудель) Рина. После празднования Нового Года Вика с родителями пришла в гости к этим людям. Там так было здорово! Но вдруг собаке Рине стало плохо. Вика очень испугалась. Папа сказал: «Не переживай, просто у Рины скоро появятся щенята».

Прошли Новогодние праздники и наступило Рождество, а Вика всегда знала что это волшебный день. Про Рождество много написано историй, событий, которые происходили с детьми и взрослыми. Ведь это такой чудесный день: люди радуются друг другу, желают счастья и здоровья.

В это рождественское утро Вику ждало и в самом деле чудо. Она спала в своей уютной светлой, как у всех девочек, красивой комнате, но что – то было не обычно. Кто-то мягкой лапой теребил ей нос. Открыв глаза, Вика радостно закричала: «Мама, папа, посмотрите! Какое чудо у меня!». Конечно, родители догадались, что её так обрадовало. Ведь они подарили на Рождество того самого щенка, который родился у Рины. Это был маленький клубочек, рыженький, кудрявый, с мягкими лапками.

«Как здорово! У меня теперь, есть мой настоящий друг! Мама посмотри, какой он хорошенький и беззащитный! Я всегда буду за ним ухаживать!» - всё лепетала от счастья Вика.

Как ты его назовешь? – спросил папа.

Мося – ответила Вика.

Они очень подружились. Щенок с каждым днём становился всё взрослее и умнее. Вика играла с Мосей до самого лета.

Как-то летним вечером вся семья отправилась на дачу. Было очень жарко, все старались найти себе местечко в уютном прохладном уголке.

Вика решила пойти и прогуляться. Недалеко от дачного участка бил источник, из которого девочка решила набрать воды. Но земля вокруг него оказалась илистой, и Вика стала проваливаться в ил. Девочка очень испугалась: совсем одна, не может вытащить ногу, все глубже и глубже ее затягивало. Вика стала плакать от отчаяния. Вдруг услышала лай Моси и со всех сил закричала: «Мося! Мося! Ко мне!». Собака услышала голос хозяйки и бросилась ее искать: она бежала то вправо, то влево и, наконец, нашла девочку!

Мося начала громко лаять и облизывать Вику. Но взрослые так и не услышали лая.

Тогда Мося помчалась домой, подскочила к отцу девочки и начала трепать его за штанину, злиться и громко лаять.

Что? Что такое? Мося, куда ты меня тянешь? – спросил он.

Но она не успокаивалась, а ещё громче лаяла, подскочит к калитке - видит, что никто не идёт - обратно к ним, прыгает.

Тут мама догадалась, что Мося приглашает пойти за ней. Родители побежали за собакой среди высокой травы, увидели как Вика плачет и пытается выбраться из этой тягучей грязи.

Увидев их Вика очень обрадовалась, папа, конечно же, помог выбраться своей дочке.

И уже вечером, собравшись за ужином, мама с папой и Вика благодарили Мосю за чудесное спасение.

Вот видишь, Сергей – сказала мама отцу, - мы с тобой раньше были против питомца в доме. Если бы ни Мося, мы бы долго искали свою дочь.

– Да, ты права – сказал отец. - Как хорошо, что Рождество дарит чудо.

Ведь в Рождество мы с тобой решили, сделать сюрприз нашей дочери. Любимец Вики и нас осчастливил: спас нашу любимою и дорогую дочь.

Шли дни, а за ними недели. Жили они счастливо и дружно.

Хворост Дмитрий Александрович

Волшебные истории. Трилогия

Странник

Хворост Дмитрий Александрович

Волшебные истории. Трилогия

Странник

Пролог

Что может быть интереснее и желаннее для маленького ребёнка, чем нарушить запреты родителей и пойти куда-нибудь, куда тебе категорически запрещают? Правильно, ничего! Это как показать красную тряпку быку или поджечь пчелиный улей. Вот и я ничем не отличался от всех обычных мальчишек в семь-восемь лет.

Наша семья жила в этом городе уже давно – тут было относительно чисто и безопасно, он располагался на пересечении крупных торговых путей, что давало немалый приток денег. Торговцы средней руки, вот кто были мои родители. Перекупали и продавали, выручая выгоду на разнице, сдавали склады для проходящих мимо купцов, держали пару гостиниц. Ну а я играл, где хотел, и делал, что хотел, благо, возможность была. Не могу сказать, что был таким уж испорченным и непослушным, но дети есть дети.

И, как у многих других подростков Сейтира, у меня тоже была заветная мечта, а по совместительству, любимое развлечение: заняться исследованием проходов, что пронизывали землю под нашим городом. Это была его главная достопримечательность. Древние катакомбы, на которых были построены новые дома. По большей части их использовали как канализацию и свалку для мусора, но сеть туннелей расползалась гораздо дальше, и градоправителю было невдомёк заниматься их уничтожением или приспособлением под хозяйственные нужды. Его дальний предшественник, от греха подальше, завалил все более-менее крупные входы в "ненужные" части системы.

Вот мы с друзьями и предпринимали ежедневные вылазки, с целью найти хоть один проход туда и хоть чуть-чуть приподнять манящую завесу таинства и приключений.

И, конечно же, в конце концов, мы отыскали щель, как раз такого размера, чтобы мог пролезть ребёнок. Она находилась далеко за городской стеной, на опушке густого леса, простиравшегося десяток лиг на запад и сотни на север, вплоть до Хрустальных Пиков, и носящего зловещее название "Мёртвый". Нас было трое: я, Марко – младший сын мясника с нашей улицы, и Кэрол – сирота из приюта. Обычно наша компания насчитывала гораздо больше человек, но в тот день многие не пришли из-за приезда рыцарей Доториса, бога порядка. Люди со всего города собирались, чтобы поприветствовать этих бравых вояк, а нам это играло на руку – никто не приметит наше отсутствие.

Итак, мы с предвкушением стояли у границы неведомого.

Света от чадящих, самодельных факелов было мало – локтей восемь, не больше. Несмотря на летний зной сверху, тут было свежо, можно сказать даже прохладно. Ход вёл в сторону города с ощутимым уклоном, периодически перемежаясь с лестницами на несколько крутых ступеней и желобами для воды. С потолка то и дело срывались крупные капли, прерывая тишину перезвоном, от которого, из-за гулкого эха, мурашки бежали по коже. Кое-где кладка или опоры не выдержали напора сырости и времени, развалившись и засыпав туннель горками жирной глины.

Как ты думаешь, что мы тут найдём? – не выдержал и спросил более трусливый Марко, которому неуютно было идти в тишине, но он стеснялся признаться об этом вслух.

Говорят, в центре катакомб спрятан огромный клад! Каменья, золото, даже магические артефакты! – с горящими от азарта глазами ответил ему Кэрол, с малого возраста мечтавший о богатствах. – И всё это будет наше, если на то будет воля Каэлерис.

Вздор и сплетни, – фыркнул я, не оборачиваясь и внимательно смотря под ноги. Тут было целое раздолье выбоин, камней и каких-то растений, похожих на мох или лишай. Поскользнуться или запнуться обо всё это было плёвым делом. – Если бы тут и было сокровище, то его давно вытащили. Конклав магов или церковь, кто-нибудь из них. Ну, или, в крайнем случае, первый попавшийся храбрец, нашедший подобную трещину.

Эрик, если тебе не нужен клад, тогда почему ты здесь? – удивился Кэрол.

Сам не знаю. Любопытно ведь! Кроме сокровищ в мире существует ещё множество захватывающих вещей, – глубокомысленно ответил я, пробираясь сквозь очередной завал.

Вскоре архитектура переменилась. Нескончаемый однообразный коридор уступил место череде квадратных комнат с высокими сводчатыми потолками и двумя-тремя выходами из них. Мы старались идти только прямо, чтобы не заблудиться в этом хитросплетённом лабиринте, но иногда выбора просто не было. Когда приходилось сворачивать, я делал углём небольшие пометки на стенах. А ещё появился тревожащий всех кисловато-мускусный запах, которому было не место здесь. И, что странно, не видно было ни единой крысы, хотя на верхних ярусах они стелились живым ковром.

Наконец, после всеединые знают какого поворота, наша троица вышла в огромную естественную каверну. Создатели этих катакомб её кое-как обработали – пол был ровный и на нём мелкой плиткой выложили цветную мозаику. Но тусклого света факелов не хватало, чтобы выхватить у темноты всё помещение, поэтому, то, что там было изображено, оставалось загадкой. Стены, уходящие во мрак, оказались из неотёсанного камня, а с потолка в сотнях мест капала вода. Редкие колонны из светло-серого мрамора чередовались со сталагнатами, появившимися естественным путём.

Только я хотел предложить повернуть назад, так как тут слишком легко можно сбиться с дороги, как по пещере эхом прокатились всхлипывания плачущего ребёнка. Мне почему-то сразу захотелось найти потерявшегося в кромешной тьме бедолагу. А вот мои спутники имели на этот счёт совершенно противоположное мнение – у Кэрола тряслись коленки, а Марк стал белее мела. Секунду ничего не происходило, а затем своды огласил громкий плач.

ПРИЗРАКИ! – истошно завизжали оба и, не разбирая дороги, с воплями бросились туда, откуда мы пришли, призывая богов к себе на помощь.

Но я остался стоять на месте. В этих звуках не было ни капельки враждебности. Мне всё ещё настойчиво казалось, что, чем бы ни было существо, рыдающее вдалеке, оно не представляло никакой опасности. Крики моих друзей затихли вдалеке, а я всё стоял и вслушивался в наступившую тишину. Ни плача, ни всхлипов, лишь перезвон капель, длящийся уже не одну Эпоху. Песчинки в невидимой клепсидре времени падали одна за другой, а меня охватил какой-то столбняк. Казалось, что мне ни в коем случае нельзя двигаться, иначе упущу чрезвычайно важное в своей жизни событие.

Глупость какая… – подбадривая себя, буркнул я, собираясь плюнуть на всякие странности и пойти догонять друзей, как вдруг, вдалеке, за едва видимой колонной, в свете факела что-то сверкнуло. Нечто живое высунулось из-за неё и, прежде чем мне удалось это разглядеть, шмыгнуло обратно. – Кто здесь!?

Крикнул и сразу же пожалел, так что бы тут не находилось, оно явно не человек. Людская нога не ступала по этому полу уже больше нескольких сотен лет. Моё воображение, вместе с подстёгнутым ужасом разумом, начали рисовать перед глазами образы различных монстров, один ужаснее другого. Однако…

Яааа… – донесся запоздалый ответ из-за ближайшей колонны по правую руку от меня. Существо каким-то макаром преодолело всё это расстояние, оставаясь незамеченным. Голос у неожиданного гостя был похож на человеческий, но он сильно растягивал звуки, будто не успевая закончить их в нужный момент. И, быть может, мне показалось, но говорила девочка.

Не знаю, – совсем растерянно ответила колонна, вновь начав грустно всхлипывать.

Выйди, покажись! – набравшись смелости, попросил я. Кем это существо ни было, оно явно было напугано и потрясено чуть ли не больше меня. – Не бойся, я тебя не обижу.

Менеджер по продажам, 23

Мои желания всегда исполняются. Не знаю, играет ли здесь роль космическая теория о том, что мысль материальна, но я, как и все девушки, не могу не верить в чудеса. Так уж вышло, что прошлый Новый год мне пришлось встречать одной. Я жила в Чехии. И у меня не было возможности поехать домой. Чешские друзья звали к себе отмечать, но я отказалась. Надо понимать, что в Европе иначе относятся к Новому году. Европейцы обожают Рождество, а Новый год — это просто ужин в кругу семьи, но ни капельки волшебства и загадывания желаний. Я решила остаться в своей съемной квартире с бутылкой шампанского и шоколадкой. Поговорила с родственниками по скайпу, и тут на меня напала ужасная тоска. Я начала повторять про себя, что мне очень хочется найти человека, рядом с которым я не буду одинокой. Еще немного посмотрела телевизор(по крайней мере, был выход на русский« Голубой огонек») и решила прогуляться. На улицах было пусто, а если где-то встречались голоса, то сразу различался русский язык. Я дошла до соседнего района, проветрилась, успокоилась и решила, что пора отправляться домой. Заказала такси. Оказалось, что по этому адресу и на одно и тоже время еще один человек заказал машину. Он появился из ниоткуда — высокий парень в шапке Санта-клауса и с обалденной улыбкой. Оказался русским. Одна машина подъехала, а другой еще не было. Он вытащил из кармана шоколад и сказал, что уступает мне машину. А я предложила поехать вместе. В итоге, мы попали на вечеринку к его друзьям, немного потанцевали, а потом пошли вместе гулять по городу, до самого утра. В феврале этого года мы собираемся пожениться. Так что желания исполняются!

Домохозяйка, 30

В гадания я не верю. Точнее, не верила до одной Рождественской ночи. Так уж вышло, что мы с мужем расстались за месяц до праздников. У нас все было не очень гладко, к тому же, три года не получалось завести ребенка. А тут он приехал 6 января за вещами и остался со мной. Мы уснули, а позже нас разбудил звонок в дверь. Была глубокая ночь. Звонила соседка с третьего этажа. Она как раз давно увлекалась разными гаданиями и верила в магию. Позвала меня погадать. Вот мы и собрались у нее: я, еще две девушки и она — как медиум. Устроили спиритический сеанс. Конечно, мы с девчонками постоянно смеялись, думали, что это она двигает блюдце. А оно действительно двигалось, когда ему задавали вопросы! Указывало на буквы и цифры, нарисованные на столе. Я стала намного серьезнее, когда спросила у духа о том, буду ли я беременна, блюдце поползло на «да», я спросила: «Когда?». Блюдце медленно поползло на дату, указав на 5 октября 2002 года. Надо сказать, что на дворе как раз наступил 2002. У меня вырвалось: «Да ладно! Так я уже беременна?», и блюдце опять задвигалось, указав на «да». Через две недели я узнала, что беременна. 4 октября 2002 года я родила ребенка. С тех пор очень трепетно отношусь к гаданиям, считаю, что какая-то высшая сила все-таки есть. С мужем мы развелись, но зато наш ребенок — настоящее чудо.

Директор салона красоты, 30

Сам Новый год — это всегда чудо. Мне кажется, немного волшебства присутствует во всех твоих действиях: когда ты выбираешь подарки близким, когда объедаешься мандаринами, когда украшаешь дом, или катаешься на коньках. Думаю, что настоящее чудо произошло со мной, когда в Новый год я обрела человека, которого когда-то потеряла. Мне было 17, когда я познакомилась с Сашей. Я отправилась в Оксфорд, подтянуть за лето английский. Саша был из другого города и на год младше меня. Мы оказались в одной группе и очень сдружились. Складывалось впечатление, что он намного старше своих лет: очень самостоятельный, умный и рассудительный. В то же время, у него было отличное чувство юмора и мы быстро нашли общий язык. Было такое ощущение, что он — это я, только в мужском теле. Мы провели вместе два месяца, влюбились друг в друга без памяти, впервые. Странно то, что мы настолько увлеклись чувствами, что даже не удосужились обменяться адресами и номерами телефонов(тогда у нас не было мобильных телефонов). Время прошло быстро, и мы даже толком не успели попрощаться, разлетевшись по разным городам. Я очень страдала. Пыталась найти его контакты через Оксфорд, но тщетно. Прожужжала все уши маме и подругам. Мне понадобилось около двух лет, чтобы прийти в себя и начать новые отношения, но они ни к чему хорошему не привели. И вот однажды, спустя четыре года, как раз, когда я была занята новогодними хлопотами, мне пришел запрос ВКонтакте на добавление в друзья. Я его сразу узнала! Это был Саша. Он написал мне целое письмо и сообщил, что в Москве. Мы встретились, провели новогоднюю ночь вместе. С тех пор мы не разлучаемся!

Руководитель проекта, 32

Мой самый нелепый Новый год был в прошлом году. Хотя он оказался и самым волшебным, наверное. Дело в том, что я был в Париже, на важной конференции и не успевал прилететь в Москву. Конечно, жена на меня обиделась и не отвечала на звонки. 31 декабря мне все-таки удалось вырваться с работы. Я сразу приехал в аэропорт, но билетов почти не осталось, а те, что были — невероятно дорого стоили. Но делать было нечего, мне необходимо было попасть домой. Я связался с лучшим другом, сообщил, что прилетаю, узнал, где они собираются отмечать Новый год, жена тоже должна была быть там. Рейс задержали, и Новый год мне пришлось встретить в самолете, за полчаса до прибытия. Как только самолет сел, я помчался ловить такси, но тут меня кто-то перехватил сзади. Это была жена! Ей тоже не терпелось меня увидеть. Она встретила меня в аэропорту, открыла шампанское… Нас переполняли эмоции! Наверное, это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.