Эллочка людоедка словарный запас 30. Два брака, уход из кино, жизнь в Хорватии

Словарь Вильяма Шекспира по подсчету исследователей

составляет 12 000 слов. Словарь негра из людоедского племени

"Мумбо-Юмбо" составляет 300 слов.

Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из

всего великого, многословного и могучего русского языка:

1. Хамите.

2. Xo-xol (Выражает, в зависимости от обстоятельств:

иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и

удовлетворенность.)

3. Знаменито.

4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: "мрачный

Петя пришел", "мрачная погода", "мрачный случай", "мрачный кот"

6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой:

"жуткая встреча".)

7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам,

независимо от возраста и общественного положения.)

8. Не учите меня жить.

9. Как ребенка. ("Я бью его, как ребенка",-- при игре в

карты. "Я его срезала, как ребенка",-- как видно, в разговоре с

ответственным съемщиком.)

10. Кр-р-расота!

11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика

неодушевленных и одушевленных предметов.)

12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)

13. Поедем в таксо. (Знакомым мужского пола.)

14. У вас вся спина белая. (Шутка.)

15. Подумаешь.

16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля,

17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть. радость,

презрение и удовлетворенность.)

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова

служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками

универсальных магазинов.

Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над

постелью ее мужа, инженера Эрнеста Павловича Щукина

(одна – анфас, другая – в профиль), то не трудно заметить лоб

приятной высоты и выпуклости, большие влажные глаза, милейший в

Московской губернии носик и подбородок с маленьким, нарисованным

тушью пятнышком.

Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже

самые плюгавые мужчины рядом с нею выглядели большими и

могучими мужами.

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не

нуждалась в них. Она была красива.

Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе

"Электролюстра", для Эллочки были оскорблением. Они никак не

могли помочь той грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже

четыре года, с тех пор, как заняла общественное положение

домашней хозяйки, жены Щукина. Борьба велась с полным

напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эрнест Павлович

брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разводил

примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.

Но все было бесплодно. Опасный враг уже разрушал хозяйство

с каждым годом все больше. Эллочка четыре года тому назад

заметила, что у нее есть соперница за океаном. Несчастье

посетило Эллочку в тот радостный вечер, когда она примеряла

очень миленькую крепдешиновую кофточку. В этом наряде она

казалась почти богиней.

Xo-xo! - воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику

поразительно сложные чувства, захватившие ее.

Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в следующей

фразе: "Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат.

Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду

холодна. Разве они стоят меня? Я-самая красивая. Такой

элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре".

Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них

наиболее выразительное - "хо-хо".

В такой великий час к ней пришла Фимка Собак. Она принесла

с собой морозное дыхание января и французский журнал мод. На

первой странице Эллочка остановилась. Сверкающая фотография

изображала дочь американского миллиардера Вандербильда и

вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг,

необыкновенная легкость покроя и умопомрачительная прическа.

Это решило все.

Ого! - сказала Эллочка сама себе. Это значило: "или я,

или она". Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской.

Здесь она потеряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы

в рыжий цвет. Затем удалось подняться еще на одну ступеньку той

лестницы, которая приближала Эллочку к сияющему раю, где

прогуливаются дочки миллиардеров, не годящиеся домашней хозяйке

Щукиной даже в подметки. По рабкредиту была куплена собачья

шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку

вечернего туалета.

Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой

чертежной доски, несколько приуныл.

Платье, отороченное собакой, нанесло заносчивой

Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке были

нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего

скорняка Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц,

умерщвленный в Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу

из аргентинского фетра и перешила новый пиджак мужа в модный

дамский жакет. Миллиардерша покачнулась, но ее, как видно, спас

любвеобильный папа Вандербильд.

Очередной номер журнала мод заключал в себе портреты

проклятой соперницы в четырех видах: 1) в черно-бурых лисах, 2)

с брильянтовой звездой во лбу, 3) в авиационном костюме

(высокие сапожки, тончайшая зеленая куртка и перчатки, раструбы

которых были инкрустированы изумрудами средней величины) и 4) в

бальном туалете (каскады драгоценностей и немножко шелку).

Эллочка произвела мобилизацию. Папа-Щукин взял ссуду в

кассе взаимопомощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое

мощное усилие в корне подрезало хозяйство. Приходилось бороться

во всех областях жизни. Недавно были получены фотографии мисс в

ее новом замке во Флориде. Пришлось и Эллочке обзавестись новой

мебелью. Она купила на аукционе два мягких стула. (Удачная

покупка! Никак нельзя было пропустить!) Не спросясь мужа,

Эллочка взяла деньги из обеденных сумм. До пятнадцатого

осталось десять дней и четыре рубля.

Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому

переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с

собой портфель-сундук.

Мрачный муж пришел, - отчетливо сказала Эллочка.

Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко,

как горошины.

Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья.

Нет, в самом деле?

Кр-расота!

Да. Стулья хорошие.

Зна-ме-ни-тые!

Подарил кто-нибудь?

Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели

на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил...

Эрнестуля! Хамишь!

Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего

Подумаешь!

Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!

Да, да. Вы живете не по средствам...

Не учите меня жить!

Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести

Взяток не беру, денег не краду и подделывать

их не умею...

Эрнест Павлович замолчал.

Вот что, - сказал он, - наконец, - так жить

Хо-хо, - сказала Эллочка, садясь на новый стул.

Нам надо разойтись.

Подумаешь!

Мы не сходимся характерами. Я...

Ты толстый и красивый парниша.

Сколько раз я просил не называть меня парнишеи!

И откуда у тебя этот идиотский жаргон!

Не учите меня жить!

О, черт! - крикнул инженер.

Хамите, Эрнестуля.

Давай разойдемся мирно.

Ты мне ничего не докажешь! Этот спор...

Я побью тебя, как ребенка.

Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы

не могут меня удержать от того шага, который я вынужден

сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.

Мебель мы делим поровну.

Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже

сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как

тебе хочется, а я так не могу...

Знаменито, - сказала Эллочка презрительно.

А я перееду к Ивану Алексеевичу.

Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю

свою квартиру. Ключ у меня… Только мебели нет.

Кр-расота!

Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.

Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот

письменный стол, уж будь так добра... И один этот стул

возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю,

что имею на это право?!

Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул

сапоги в газету и повернулся к дверям.

У тебя вся спина белая, - сказала Эллочка граммофонным

До свидания, Елена.

Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от

обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю

важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для

разлуки слова. Они быстро нашлись:

Поедешь в таксе? Кр-расота! Инженер лавиной скатился по

лестнице. Вечер Эллочка провела с Фимкой Собак. Они обсуждали

необычайно важное событие, грозившее опрокинуть мировую

экономику.

Кажется, будут носить длинное и широкое, -- говорила

Фима, по-куриному окуная голову в плечи.

И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель

Собак слыла культурной девушкой: в ее словаре было около ста

восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово,

которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое

слово: гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной

девушкой.

Оживленная беседа затянулась далеко за полночь. В десять

часов утра великий комбинатор вошел в Варсонофьевский переулок.

Впереди бежал давешний беспризорный мальчик. Он указал дом.

Не врешь?

Что вы, дядя… Вот сюда, в парадное. Бендер выдал

мальчику честно заработанный рубль.

Прибавить надо, - сказал мальчик по-извозчичьи.

От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина. До свидания,

дефективный.

Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под

каким предлогом он войдет. Для разговоров с дамочками он

предпочитал вдохновение.

Ого? - спросили из-за двери.

По делу, - ответил Остап.

Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла

быть обставлена только существом с воображением дятла. На

стенах висели кинооткрыточки, куколки и тамбовские гобелены. На

этом пестром фоне, от которого рябило в глазах, трудно было

заметить маленькую хозяйку комнаты. На ней был халатик,

переделанный из толстовки Эрнеста Павловича и отороченный

загадочным мехом.

Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он

закрыл глаза и сделал шаг назад.

Прекрасный мех! - воскликнул он.

Шутите! - сказала Эллочка нежно. -- Это мексиканский

Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо

лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по

оттенку. Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!

Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой

акварелью, и потому похвала утреннего посетителя была ей

особенно приятна.

Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил

все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о

шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько

сот шелковых коконов, якобы привезенных ему председателем ЦИК

Узбекистана.

Вы - парниша что надо, - заметила Эллочка в результате

первых минут знакомства.

Вас, конечно, удивил ранний визит неизвестного мужчины?

Но я к вам по одному деликатному делу.

Вы вчера были на аукционе и произвели на меня

чрезвычайное впечатление.

Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине

однако, в некоторых случаях чудесные плоды. Но комплименты

Остапа раз от разу становились все водянистее и короче. Он

заметил, что второго стула в комнате не было. Пришлось

нащупывать след. Перемежая свои расспросы цветистой восточной

лестью, Остап узнал о событиях, происшедших вчера в Эллочкиной

"Новое дело, -- подумал он, -- стулья расползаются, как

тараканы".

Милая девушка, - неожиданно сказал Остап, продайте мне

этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским

чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте,

девочка, а я вам дам семь рублей.

Хамите, парниша, - лукаво сказала Эллочка.

Хо-хо, -- втолковывал Остап. "С ней нужно действовать

иначе, - решил он, предложим обмен".

Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии

возобновили старинную моду -- разливать чай через ситечко.

Необычайно эффектно и очень элегантно. Эллочка насторожилась.

Ко мне как раз знакомый дипломат приехал из Вены и

привез в подарок. Забавная вещь.

Должно быть, знаменито, - заинтересовалась Эллочка.

Ого! Хо-хо! Давайте обменяемся. Вы мне - стул, а я вам

Ситечко. Хотите?

И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.

Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали

зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку

вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое

производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо.

застонала:

Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял

стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Людоедка Эллочка

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12.000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов.

Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

1. Хамите.

2. Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

3. Знаменито.

4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «мрачный Петя пришел», «мрачная погода», «мрачный случай», «мрачный кот» и т. д.)

6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча».)

7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)

8. Не учите меня жить.

9. Как ребенка. («Я его бью, как ребенка» – при игре в карты. «Я его срезала, как ребенка» – как видно, в разговоре с ответственным съемщиком.)

10. Кр-р-расота!

11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов.)

12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)

13. Поедем в таксо. (Знакомым мужеского пола.)

14. У вас вся спина белая (шутка).

15. Подумаешь!

16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)

17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов.

Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над постелью ее мужа – инженера Эрнеста Павловича Щукина (одна – анфас, другая в профиль), – то нетрудно заметить лоб приятной высоты и выпуклости, большие влажные глаза, милейший в Московской губернии носик с легкой курносостью и подбородок с маленьким, нарисованным тушью, пятнышком.

Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже самые плюгавые мужчины рядом с нею выглядели большими и могучими мужами.

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.

Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе «Электролюстра», для Эллочки были оскорблением. Они никак не могли помочь той грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже четыре года, с тех пор как заняла общественное положение домашней хозяйки – Щукинши, жены Щукина. Борьба велась с полным напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эрнест Павлович брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разводил примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.

Но все было бесплодно. Опасный враг разрушал хозяйство с каждым годом все больше. Как уже говорилось, Эллочка четыре года тому назад заметила, что у нее есть соперница за океаном. Несчастье посетило Эллочку в тот радостный вечер, когда Эллочка примеряла очень миленькую крепдешиновую кофточку. В этом наряде она казалась почти богиней.

– Хо-хо, – воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее существо. Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в такой фразе: «Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я – самая красивая. Такой элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре».

Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выразительное – «хо-хо».

В такой великий час к ней пришла Фима Собак. Она принесла с собой морозное дыхание января и французский журнал мод. На первой его странице Эллочка остановилась. Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильда в вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, легкость покроя необыкновенная и умопомрачительная прическа.

Это решило все.

– Ого! – сказала Эллочка самой себе.

Это значило: «Или я, или она».

Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской. Здесь Эллочка потеряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы в рыжий цвет. Затем удалось подняться еще на одну ступеньку той лестницы, которая приближала Эллочку к сияющему раю, где прогуливаются дочки миллиардеров, не годящиеся домашней хозяйке Щукиной даже в подметки: по рабкредиту была куплена собачья шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку вечернего туалета. Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой чертежной доски, несколько приуныл. Платье, отороченное собакой, нанесло заносчивой Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке были нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего скорняка Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц, умерщвленный в Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу из аргентинского фетра и перешила новый пиджак мужа в модный дамский жилет. Миллиардерша покачнулась, но ее, как видно, спас любвеобильный papa – Вандербильд. Очередной номер журнала мод заключал в себе портреты проклятой соперницы в четырех видах: 1) в черно-бурых лисах, 2) с бриллиантовой звездой на лбу, 3) в авиационном костюме – высокие лаковые сапожки, тончайшая зеленая куртка испанской кожи и перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумрудами средней величины, и 4) в бальном туалете – каскады драгоценностей и немножко шелку.

Эллочка произвела мобилизацию. Papa- Щукин взял ссуду в кассе взаимопомощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое мощное усилие в корне подрезало хозяйство. Приходилось бороться во всех областях жизни. Недавно были получены фотографии мисс в ее новом замке во Флориде. Пришлось и Эллочке обзавестись новой мебелью. Эллочка купила на аукционе два мягких стула. (Удачная покупка! Никак нельзя было пропустить!) Не спросясь мужа, Эллочка взяла деньги из обеденных сумм. До пятнадцатого оставалось десять дней и четыре рубля.

Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель-сундук.

– Мрачный муж пришел, – отчетливо сказала Эллочка.

Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.

– Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья?

– Нет, в самом деле?

– Кр-расота!

– Да. Стулья хорошие.

– Зна-ме-ни-тые!

– Подарил кто-нибудь?

– Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил…

– Эрнестуля! Хамишь!

– Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!

– Подумаешь!..

– Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!

– Шутите!

– Да, да. Вы живете не по средствам…

– Не учите меня жить!

– Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей…

– Взяток не беру… Денег не краду и подделывать их не умею…

Эрнест Павлович замолчал.

– Вот что, – сказал он наконец, – так жить нельзя.

– Хо-хо, – возразила Эллочка, садясь на новый стул.

– Нам надо разойтись.

– Подумаешь!

– Мы не сходимся характерами. Я…

– Ты толстый и красивый парниша.

– Сколько раз я просил не называть меня парнишей!

– Шутите!

– И откуда у тебя этот идиотский жаргон?!

– Не учите меня жить!

– О черт! – крикнул инженер.

– Хамите, Эрнестуля.

– Давай разойдемся мирно.

– Ты мне ничего не докажешь! Этот спор…

– Я побью тебя, как ребенка…

– Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы не могут меня удержать от того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.

– Шутите.

– Мебель мы делим поровну.

– Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как тебе хочется, а я так не могу…

– Знаменито, – сказала Эллочка презрительно.

– А я перееду к Ивану Алексеевичу.

– Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю свою квартиру. Ключ у меня… Только мебели нет.

– Кр-расота!

Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.

– Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра… И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..

Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.

– У тебя вся спина белая, – сказала Эллочка граммофонным голосом.

– До свиданья, Елена.

Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись.

– Поедешь в таксо? Кр-расота.

Инженер лавиной скатился по лестнице.

Вечер Эллочка провела с Фимой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть мировую экономику.

– Кажется, будут носить длинное и широкое, – говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи.

И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой – в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово – гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.

Оживленная беседа затянулась далеко за полночь.

В десять часов утра великий комбинатор вошел в Варсонофьевский переулок. Впереди бежал давешний беспризорный мальчик. Мальчик указал дом.

– Не врешь?

– Что вы, дядя… Вот сюда, в парадное.

Бендер выдал мальчику честно заработанный рубль.

– Прибавить надо, – сказал мальчик по-извозчичьи.

– От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина. До свиданья, дефективный.

Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под каким предлогом он войдет. Для разговоров с дамочками он предпочитал вдохновение.

– Ого? – спросили из-за двери.

– По делу, – ответил Остап.

Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла. На стенах висели кинооткрыточки, куколки и тамбовские гобелены. На этом пестром фоне, от которого рябило в глазах, трудно было заметить маленькую хозяйку комнаты. На ней был халатик, переделанный из толстовки Эрнеста Павловича и отороченный загадочным мехом.

Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.

– Прекрасный мех! – воскликнул он.

– Шутите! – сказала Эллочка нежно. – Это мексиканский тушкан.

– Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!

Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой акварелью и потому похвала утреннего посетителя была ей особенно приятна.

Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана.

– Вы парниша что надо, – заметила Эллочка в результате первых минут знакомства.

– Вас, конечно, удивит ранний визит незнакомого мужчины.

– Но я к вам по одному деликатному делу.

– Шутите.

– Вы вчера были на аукционе и произвели на меня необыкновенное впечатление.

– Хамите!

– Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.

Беседа продолжалась дальше в таком же, дающем в некоторых случаях чудесные плоды, направлении. Но комплименты Остапа раз от разу становились все водянистее и короче. Он заметил, что второго стула в комнате не было. Пришлось нащупывать след исчезнувшего стула. Перемежая свои расспросы цветистой восточной лестью, Остап узнал о событиях прошедшего вечера в Эллочкиной жизни.

«Новое дело, – подумал он, – стулья расползаются, как тараканы».

– Милая девушка, – неожиданно сказал Остап, – продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, я вам дам семь рублей.

– Хамите, парниша, – лукаво сказала Эллочка.

– Хо-хо, – втолковывал Остап.

«С ней нужно действовать на обмен», – решил он.

– Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду – разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.

Эллочка насторожилась.

– У меня как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь.

– Должно быть, знаменито, – заинтересовалась Эллочка.

– Ого! Хо-хо! Давайте обменяемся. Вы мне стул, а я вам ситечко. Хотите?

И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.

Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала:

Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно раскланялся.

21 июня 1971 года в кинотеатрах Советского Союза состоялась премьера комедии Леонида Гайдая «12 стульев». По итогам года фильм стал лидером проката: его посмотрели 39,3 млн зрителей. У Натальи Воробьевой в картине роль не главная, но очень яркая, запоминающаяся! Еще бы! Ведь ей досталась сама Эллочка-людоедка, дама со словарным запасом в 30 экспрессивных выражений. По иронии судьбы актриса стала писательницей, носит двойную фамилию. И с 1974 года живет в Загребе.

Татьяна Уланова, «АиФ»: — В Советском Союзе было немало актеров, которых зритель знал по одной роли. Они могли сняться в десятках фильмов, но их все равно звали Суховым, Хоботовым или Шуриком. И они, как правило, обижались…

Наталья Воробьева-Хржич : — А мне нравится, что до сих пор зовут Эллочкой. Может, это даже помогает в новом творчестве. Говорить же, что мне надоели с этой людоедкой, значит не быть благодарной зрителям. Разве это прилично?

— Но до эмиграции вы сыграли в полутора десятках картин. А запомнились лишь Эллочкой.

— Я начала сниматься студенткой ГИТИСа, роли сыпались как из рога изобилия, пусть и не всегда главные. Как-то успевала… Хотя педагоги были резко против кино, считали, что оно нас портит. Конечно, это неправда. Тем не менее пробы я проходила тайком, не была уверена, что утвердят. Когда после зимних каникул, проведенных с мамой в Будапеште, я вернулась в институт, оказалось, что сокурсники уже все знают. То ли в «Известиях», то ли в «Правде» вышла целая полоса с заголовком «Гайдай запускает новый фильм» и четырьмя фотографиями: Гомиашвили , Пуговкина , Филиппова и моей. Отпираться было бессмысленно. Тогда-то и началась страшная жизнь на факультете. На долгих полтора года…

— Многие актрисы претендовали на роль Эллочки?

— Что вы, конечно! Нас было восемь, десять или двенадцать… В том числе великолепная Жанна Болотова . Она и сейчас очаровательна, а в то время была особенно хороша и очень мне нравилась.

— Роль яркая, характерная. Но персонаж-то!.. Глупенькая девочка, пустышка… Одно слово — людоедка. Неужто не боялись, что ярлык приклеится и вас будут ассоциировать с ней? Или у Гайдая вы готовы были сыграть хоть дерево?

— Я даже не думала, что Гайдай — великий режиссер. Пригласил — и хорошо. Представить не могла, что роль получится, меня запомнят… И потом, какая разница? Что же, если я соглашаюсь играть Эльзу Кох в фильме о нацизме, то должна бояться или отказаться от роли, чтобы потом не называли Эльзой? Ну о чем вы говорите?! Негативные роли, отрицательный характер — вот что самое интересное. В положительных-то что играть?

Танго, придуманное Мироновым, вошло в фильм, а сам он — нет

— А как вы первый раз встретились с Гайдаем?

— Мне повезло: получились удачные фотопробы. Сама удивилась, насколько на себя не была похожа. Помню, Гайдай разложил на полу все снимки. Восемь Эллочек, двенадцать Остапов, шесть Кис, пятнадцать еще кого-то… Задумчиво ходил между ними, ходил. Потом перстом показывал: этого, этого и этого — ко мне на разговор. Так мы и встретились. Я еще не была утверждена, но пробовалась со всеми Остапами, так как Гайдай считал, что герой раскрывается именно в сцене с Эллочкой. Он и очарователен, и хитер, и ловок, и прекрасный танцор. Ну все в нем есть! В общем, я уже думала, что роль села, играла со всеми уверенно.

И вдруг в один прекрасный день… Ушел очередной Остап, а режиссер говорит: «Слушай, Наташ… Она ведь совсем не такая!..» Я остолбенела: «Как не такая? А какая же? Покажите!» Леонид Иович откинулся на спинку стула, мотнул головой, сделал неопределенное движение рукой, которая как бы прошла через волосы. Стеклянным взглядом посмотрел куда-то в сторону. «Поняла? — Поняла». С этого момента роль пошла, а он мной уже больше не занимался. Давал импровизировать, делать что хочу. Я не хвалюсь. Теперь-то уж что? Актерской профессией не занимаюсь. Было и прошло. Но тогда я вошла в образ благодаря великому режиссеру, великому актеру и великому педагогу Гайдаю. Сочетание всех этих ипостасей в одном человеке — большая редкость.

— Красивое, полное экспрессии танго придумал импозантный Миронов. А с кем еще пробовались?

— В памяти остался только Андрюша. Остапов было невероятное количество, даже очень известных. Но Миронов отрепетировал сцену блистательно! Ярко! Он просто подошел, протянул руку, выдернул меня из стула и закружил в танце… Однако танго в фильм вошло, Миронов — нет.

— Но почему?!

— Все очень просто! Только-только вышла «Бриллиантовая рука». Это был хит! Огромные кассовые сборы! Забыть Миронова с его «Островом невезения» было невозможно. И в принципе он уже там сыграл Остапа. Под другим именем. Но такого же гениального и обаятельного проходимца. Все это понимали. И Гайдай, и Миронов… Слишком велика была опасность того, что в «Стульях» он повторится. Усики, шарфик, кепочка — ничего не спасло бы! Важно, что идет от актера, какая энергетика. А у него в «Руке» была энергетика Остапа. Это был чистой воды Бендер! Как и я: предложи мне подобную Эллочке роль — не нашлась бы, как поменять ее полностью. Она вошла в меня, я вросла корнями в нее, мы стали одним целым… А у Миронова в «Руке» к тому же была большая роль. Сыграл он ее потрясающе. И только поэтому не прошел как Остап.

— Расстроился?

— Наверняка. Обиделся ли? Сомневаюсь. Это был умнейший человек, большой актер. Андрюша все понимал.

Остап с грузинским акцентом? Это уж чересчур!

— Наконец появился Гомиашвили. Каким вы его нашли?..

— Меня уже утвердили, когда однажды зимним вечером позвонила ассистентка режиссера. И мы устроили заговор:

— Ты хочешь сниматься?

— Что это значит? Я ведь уже утверждена.

— Да, да… Утверждена… Только фильм-то на волоске. Завтра из Тбилиси приезжает «семьдесят пятый» Остап, так отрепетируй с ним заранее это чертово танго. Ты же лучше всех знаешь, чего хочет Гайдай".

Так мы и сделали. Гомиашвили вручили кассету с танго, я захватила из дома магнитофон, села в такси и помчалась к нему в гостиницу «Россия» репетировать. После танцев Арчил пригласил меня на ужин, мы распрощались, чтобы назавтра «познакомиться» в кабинете Гайдая. И ведь он хорошо сделал роль!

— Хотя в большинстве сцен его озвучил другой актер…

— А что, было бы лучше, если бы Остап лепетал с грузинским акцентом? Это уж было бы чересчур смешно.

— Рассказывают, что, обидевшись, он сказал Гайдаю: «Если бы знал, что получится такой говенный фильм, отказался бы». На что режиссер, не растерявшись, ответил: «Знал бы, что ты такой говенный артист, не стал бы снимать».

— Хорошо ответил! Но я впервые об этом слышу. Впрочем, это очень даже возможно. Нина Павловна Гребешкова рассказывала в интервью, что очень быстро Гомиашвили забыл того, кто дал ему возможность стать звездой. Это правда. У него появилась такая звездная болезнь, которая не была свойственна актерам того времени. Помню, пришел Папанов, который уже сыграл несколько своих лучших ролей. И при этом держался очень скромно. Тогда ведь правило было одно для всех: и начинающие, и уже известные обязательно проходили пробы. Просто так не утверждали никого. Кому достанется роль — это был большой знак вопроса, и все очень боролись за право сниматься. К несчастью, у Папанова выскользнул из рук сценарий. Актеры все суеверные: немолодой человек, он тут же опустился на пол, сел на листочки… Но не помогло…

Как я могла приехать? Железный занавес. 57-я статья. Враг народа…

— Понятно, что вы влюбились, вышли замуж и не думали о карьере, хотя она могла бы и дальше успешно развиваться…

— Вообще не думала! В принципе хотела стать театроведом. Но случайно попала на актерский. Так что доски и подмостки были отдельно, а жизнь — отдельно. Это был тот вариант, когда профессия любит актера больше, чем актер — профессию. Я не понимала, почему приглашают именно меня. Что во мне видят режиссеры? Актрисы, которые пробовались со мной, нравились мне больше. Только приехав в Югославию, я поняла, что потеряла любимую профессию. Жизнь преподала мне такой урок. И первое время я очень переживала. Мне было тяжело идти в театр. Очень тяжело…

— Была депрессия?

— Нет-нет… Этого я не испытывала никогда! Быстро выучила язык, занялась переводом, в том числе синхронным. Лет через пять-шесть снялась в двух югославских фильмах. И все!.. Помню, первый спектакль, который я посмотрела в Загребе, была «Агония» по пьесе хорватского классика Мирослава Крлежи . И вот смотрю я на русскую эмигрантку Мадлен Петровну , опаснейшую светскую даму, и думаю: «Боже, какая роль! Характерная! Сильная! Моя!..» Проходит без малого двадцать лет. И я встречаюсь в гостях с Мани Готовац … Если сравнивать — это хорватская Галина Волчек … Талантливейшая, умнейшая женщина. После ужина она подошла ко мне поговорить:

— Наташа, вы не хотите вернуться к своей профессии?

— О чем речь?

— «Агония», Крлежа…

— Русская эмигрантка?

— Да, Мадлен Петровна…

— Ваше предложение опоздало на 20 лет…

Она пристально посмотрела на меня:

— Вы это и сейчас можете…

Конечно, я отказалась. А спустя пару недель меня позвали в театр поработать с актрисой: испортить ее совершеннейший хорватский, придав языку русскую интонацию и акцент. Актриса должна была играть… Мадлен Петровну.

Спустя еще несколько лет мы снова встретились с Мани Готовац: у меня как раз вышла книжка «Соната в четыре руки». И она сказала: «Если я буду ставить „Агонию“, опять предложу вам роль…»

— Неужели из СССР не звонили, ничего не предлагали?

— Отчего же? Звонили маме. Спрашивали, не могла бы Наташа приехать. А как? Железный занавес. 57-я расстрельная статья. Враг народа… Я могла вернуться. Но приезжать и уезжать, чтобы сниматься? Это было совершенно нереально! Даром что Югославия была в соцлагере, относились к ней как к стране капитализма… А потом время сделало свое. Попробуйте не брать интервью несколько лет. Как бы у вас потом получилось? Как бы написали? То же самое — с балетом, оперой, спортом… В профессии надо быть каждый день. Сейчас я уже чувствовала бы напряжение, мне все мешало бы. Я вышла из обоймы.

— С кем-то из коллег поддерживаете связь?

— К сожалению, нет. На одной передаче встретились с Наташей Селезневой : договорились в следующий раз созвониться, повидаться… 42 года порознь — это очень много. Мы развивались, взрослели и старели по-разному. Мы стали другими. Или вы думаете, я узнаю ту Наташу, которой была когда-то? Да, я так же принципиальна, бескомпромиссна. Но с той девочкой у меня уже мало общего. Так и с друзьями. Близость ушла. Теперь мы просто добрые знакомые.

Странно… Не знаю я, что такое счастье… Наверное, миф

— У вас не получилось остаться в профессии, не вышло с первым коротким замужеством и вторым, — пятнадцатилетним — вы не стали матерью… О чем-нибудь жалеете?

— Живете гармоничной жизнью, чувствуете себя счастливой?

— Странно… Не знаю я, что такое счастье… Бывают минуты восторга, радости. Но они же очень короткие. По сравнению с черными периодами, которые порой длятся годами. Наверное, счастье — это миф. Если сложить воедино все его вспышки, набежит минут пять-десять от силы. Довольна ли я своей жизнью? Да вроде ничего… Хотя прямой мою дорогу уж точно не назовешь. Это всегда были взлеты и падения. Однако именно они и делают жизнь насыщенной. Говорят же: все мы там будем… Знаете, о чем я думаю? Когда я попаду туда, мне покажут фильм о моем земном пути, я воскликну: «Боже! Какая, оказывается, интересная у меня была жизнь! Как роман!» А ведь быть главной героиней этого романа в жизни нелегко…

— Ностальгия вам знакома?

— Думаю, это чувство из позапрошлого века. Тогда люди, чтобы попасть из точки А в точку Б, днями и неделями ехали на лошадях, останавливались в ужасных трактирах… Все было крайне проблематично. В наше время я купила билет, села в самолет и через два часа сорок пять минут вышла в Шереметьево. Какая ностальгия?

— Часто бываете в Москве?

— Два раза в год. Обычно это связано с презентациями моих книг. Они издаются и на русском, и, слава богу, на хорватском.

— А если вдруг кто-то из режиссеров неожиданно позвонит?..

— Ни-ког-да!.. Камера немилосердна. Я себе совершенно не нравлюсь. В моем возрасте, который я и не пытаюсь скрывать, выглядеть хорошо без подтяжек уже невозможно. Поэтому я больше не люблю камеру. И она платит мне тем же. Словом, отказалась бы от самого заманчивого предложения. В ту же секунду.

— Разве сейчас проблема — подтяжки?

— Боже мой! Я просто боюсь! Кажется, даже под глубоким наркозом мой страх передастся хирургу, у него дрогнет рука… Для своих лет я выгляжу вполне прилично. Да и с кино вопрос уже давно решен…

— О чем-то мечтаете?

— О большой любви. Ха-ха-ха!..

— Желаю вам, чтобы она случилась.

— Из ваших уст — да в божьи уши! Вы будете первой, кому я об этом сообщу.

Эллочка-людоедка была олицетворением теории праздного класса Торстена Веблена, который считал, что главной мотивацией обычных людей при приобретении товаров является подражание элите (праздному классу, который покупает товары ради показухи).

Как и у многих современных женщин, ее бессмысленная жизнь заключалась в изучении модных тенденций и жалких попытках этим тенденциям соответствовать (Эллочка соревновалась с дочкой миллиардера Вандербильта, женой герцога Мальборо). Кстати, этим и воспользовался Остап Бендер, выменяв стул на украденное золотое ситечко.

Эллочка - яркий продукт общества массового потребления, родившаяся, к сожалению, не в свое время. Наверное, это было свое рода трагедией: мечтать о роскошной жизни и жить в СССР 30-х годов.

Духовные ценности, дети и профессиональная самореализация Эллочку не интересовали (она была тунеядкой). Жила она на зарплату мужа и безжалостно тратила ее на "красивую жизнь". Чем она привлекла мужа непонятно. Объяснить ее привлекательность для инженера можно только ее смазливой внешностью.

Кстати, авторы наградили Эллочку прозвищем "людоедка" из-за ее весьма ограниченного словарного запаса, который был в 10 раз меньше чем у людоедов из племени Мумбо-Юмбо и составлял всего 30 слов (а больше "светский" образ жизни Эллочки и не требовал).

Кстати, ее муж, инженер завода "Электролюстра", в конце концов, от нее сбежал, откупившись жильем и половиной зарплаты.

Цитаты

Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже самые плюгавые мужчины рядом с нею выглядели большими и могучими мужами.

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.

Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись: - Поедешь в таксо? Кр-расота.

Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала: - Хо-хо!

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчёту исследователей, составляет 12000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью. Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

Хамите.
Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
Знаменито.
Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «Мрачный Петя пришёл», «Мрачная погода», «Мрачный случай», «Мрачный кот» и т. д.)
Мрак.
Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча»).
Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения).
Не учите меня жить.
Как ребёнка. («Я его бью, как ребёнка» - при игре в карты. «Я его срезала, как ребёнка» - как видно, в разговоре с ответственным съёмщиком).
Кр-р-расота!
Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов).
Поедем на извозчике. (Говорится мужу).
Поедем на таксо. (Знакомым мужского пола).
У вас вся спина белая (шутка).
Подумаешь!
Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля).
Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворённость).

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Глава XXIV. Людоедка Эллочка

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12
000 слов*. Словарь негра из людоедского племени "Мумбо-Юмбо"* составляет
300 слов.
Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.
Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего вели-
кого, многословного и могучего русского языка*:
1. Хамите.
2. Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивле-
ние, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
3. Знаменито.
4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: "мрачный Петя пришел",
"мрачная погода", "мрачный случай", "мрачный кот" и т. д.)
5. Мрак.
6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: "жуткая
встреча".)
7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от
возраста и общественного положения.)
8. Не учите меня жить.
9. Как ребенка. ("Я его бью, как ребенка" - при игре в карты. "Я его
срезала, как ребенка" - как видно, в разговоре с ответственным съемщи-
ком.)
10. Кр-р-расота!
11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушев-
ленных и одушевленных предметов.)
12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)
13. Поедем в таксо. (Знакомым мужеского* пола.)
14. У вас вся спина белая (шутка).
15. Подумаешь!
16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)
17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и
удовлетворенность.)
Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили переда-
точным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов.
Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над постелью ее
мужа - инженера Эрнеста Павловича Щукина (одна - анфас, другая в про-
филь), - то нетрудно заметить лоб приятной высоты и выпуклости, большие
влажные глаза, милейший в Московской губернии носик с легкой курносостью
и подбородок с маленьким, нарисованным тушью, пятнышком.
Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже самые плюга-
вые мужчины рядом с нею выглядели большими и могучими мужами.
Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась
в них. Она была красива.
Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе "Электро-
люстра"*, для Эллочки были оскорблением. Они никак не могли помочь той
грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже четыре года, с тех пор как
заняла общественное положение домашней хозяйки - Щукинши, жены Щукина.
Борьба велась с полным напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эр-
нест Павлович брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разво-
дил примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.
Но все было бесплодно. Опасный враг разрушал хозяйство с каждым годом
все больше. Как уже говорилось, Эллочка четыре года тому назад заметила,
что у нее есть соперница за океаном. Несчастье посетило Эллочку в тот
радостный вечер, когда Эллочка примеряла очень миленькую крепдешиновую
кофточку. В этом наряде она казалась почти богиней.
- Хо-хо, - воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику порази-
тельно сложные чувства, захватившие ее существо. Упрощенно чувства эти
можно было бы выразить в такой фразе: "Увидев меня такой, мужчины взвол-
нуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от люб-
ви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я - самая красивая. Такой
элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре".
Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выра-
зительное - "хо-хо".
В такой великий час к ней пришла Фима Собак. Она принесла с собой мо-
розное дыхание января и французский журнал мод. На первой его странице
Эллочка остановилась. Сверкающая фотография изображала дочь американско-
го миллиардера Вандербильда* в вечернем платье. Там были меха и перья,
шелк и жемчуг, легкость покроя необыкновенная* и умопомрачительная при-
ческа.
Это решило все.
- Ого! - сказала Эллочка самой себе.
Это значило: "Или я, или она".
Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской. Здесь Эллочка по-
теряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы в рыжий цвет. Затем
удалось подняться еще на одну ступеньку той лестницы, которая приближала
Эллочку к сияющему раю, где прогуливаются дочки миллиардеров, не годящи-
еся домашней хозяйке Щукиной даже в подметки: по рабкредиту* была купле-
на собачья шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку
вечернего туалета. Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой
чертежной доски, несколько приуныл. Платье, отороченное собакой, нанесло
заносчивой Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке
были нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего скорняка
Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц, умерщвленный в
Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу из аргентинского фетра и
перешила новый пиджак мужа в модный дамский жилет. Миллиардерша покачну-
лась, но ее, как видно, спас любвеобильный papa-Вандербильд. Очередной
номер журнала мод заключал в себе портреты проклятой соперницы в четырех
видах: 1) в черно-бурых лисах, 2) с бриллиантовой звездой на лбу, 3) в
авиационном костюме - высокие лаковые сапожки, тончайшая зеленая куртка
испанской кожи и перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумру-
дами средней величины, и 4) в бальном туалете - каскады драгоценностей и
немножко шелку.

Эллочка произвела мобилизацию. Papa-Щукин взял ссуду в кассе взаимо-
помощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое мощное усилие в корне
подрезало хозяйство. Приходилось бороться во всех областях жизни. Недав-
но были получены фотографии мисс в ее новом замке во Флориде. Пришлось и
Эллочке обзавестись новой мебелью. Эллочка купила на аукционе два мягких