Косметика

Дворянская семья в российской империи. Дореволюционный период регулирования отношений в сфере защиты прав и законных интересов детей в россии

Реформы Петра I положили начало новому периоду в развитии семейного права. Прежде всего, усиливается роль светского законодательства, в основном императорских указов, служащих для восполнения пробелов в каноническом праве.

Решающее значение стало придаваться добровольности вступления в брак. По указу Петра I, действовавшему, правда, непродолжительное время, родственники лиц, вступающих в брак, обязаны были приносить присягу в том, что не принуждали жениха и невесту к браку.

Это положение затем получило закрепление в Своде Законов Российской Империи. Статья 12 Законов гражданских указывала, что «брак не может быть законно совершен без добровольного и непринужденного согласия сочетающихся лиц». Указом 1722 г. было запрещено женить «дураков, которые ни в науку, ни в службу не годятся».

В 1810 г. Синод составил перечень запрещенных степеней родства. Согласно каноническим правилам запрещались браки восходящих, нисходящих родственников, а также боковых родственников до седьмой степени включительно. До такой же степени запрещались и браки между свойственниками. Светское законодательство распространило ограничения только до четвертой степени бокового родства и свойства. Препятствием к браку по-прежнему оставалось и духовное родство.

В 1744 г. Указом Синода были запрещены браки лиц старше 80 лет. «Брак от Бога установлен, - гласит Указ, - для продолжения рода человеческого, чего от имеющего за 80 надеяться весьма отчаянно». В 1830 г. повышается возраст для вступления в брак до 18 лет для мужчин и до 16 лет для женщин. Для вступления в брак необходимо было получить согласие родителей, независимо от возраста жениха и невесты (ст. 6 Законов гражданских). Брак, заключенный без согласия родителей, тем не менее, признавался действительным, но дети лишались права наследовать имущество родителей по закону, если родители их не простили. Лица, состоявшие на гражданской или военной службе, обязывались получить согласие на брак своего начальства (ст. 9 Законов гражданских). За брак, заключенный без такого разрешения, они подвергались дисциплинарному взысканию.

Развод в период империи становится все менее свободным. Развод по взаимному согласию прямо запрещается ст. 46 Законов гражданских. Поводами к разводу являлись:

· прелюбодеяние любого из супругов;

· двоебрачие;

· неспособность к брачному сожитию;

· безвестное отсутствие супруга свыше 5 лет, если оно не было вызвано виновным поведением оставшегося супруга;

· покушение на жизнь супруга;

Прелюбодеяние являлось одновременно уголовным преступлением и могло рассматриваться также уголовным судом по жалобе другого супруга.

Брак между католиками был нерасторжим, дозволялась только сепарация - судебное разлучение супругов. Вступить в новый брак супруги, получившие решение о сепарации, не могли. Протестантская церковь допускала большую свободу разводов, в том числе и при «отвращении супруга к брачной жизни».

По иудейским религиозным законам муж мог развестись со своей женой при наличии любой серьезной причины. Жена же имела право требовать развода только в строго определенных случаях.

Личные права и обязанности супругов в период империи также претерпели существенные изменения. Прежде всего, с восприятием европейских форм жизни изменилось само положение женщин в обществе. Власть мужа, формально сохранившаяся до 1917 г., приобретает более цивилизованные формы. С 1845 г. муж не вправе подвергнуть жену физическому наказанию. Насильственное пострижение в монахини также становится невозможным.

Место жительства супругов определялось по месту жительства мужа. Жена обязана была следовать за ним, в противном случае она могла быть водворена в дом мужа принудительно. Только ссылка мужа освобождала жену от этой обязанности.

Особенно негативным было отношение законодателей к введению гражданского брака. Гражданский брак не только не допускался в самой Российской Империи, Россия так никогда формально и не признала гражданские браки, заключенные в странах, где они существовали. В 1902 г. Россия отказалась подписать Гаагскую конвенцию, так как она предусматривала взаимное признание браков, заключенных в иностранных государствах по их законам.

Единственной уступкой стало разрешение раскольникам заключать гражданские браки, подлежавшие регистрации в полицейском управлении.

В петровские времена смягчается власть родителей над детьми: родители уже не вправе насильственно венчать своих детей или отдавать их в монастырь.

Родители по-прежнему могли использовать и публично-правовые меры против непокорных детей. Уложение о наказаниях (ст. 1593) разрешало по требованию родителей заключать детей в тюрьму на срок от трех до четырех месяцев за неповиновение родителям или развратную жизнь. В XIX в. такая мера стала настолько противоречить существующим в то время в обществе представлениям, что губернаторы, к которым родители все еще изредка обращались с подобными требованиями, отказывались ее осуществлять.

В Своде Законов (ст. 161 Законов гражданских) было записано, что «власть родителей простирается на детей обоего пола и всякого возраста с различием в пределах, законом для сего поставляемых». Родительская власть несколько ограничивалась с поступлением сыновей на службу и выходом дочерей замуж, поскольку дочь не могла одновременно находиться под неограниченной властью мужа и родителей.

Лишения родительских прав российское законодательство того времени не знало, за исключением одного случая: православные родители могли быть лишены родительских прав, если они воспитывали своих детей в иной вере.

Формальное существование столь сильной родительской власти постепенно все более перестает соответствовать общественным представлениям. Это положение прекрасно охарактеризовал Г.Ф. Шершеневич. «Объектом права личной власти, - писал он, - является само подвластное лицо, а не какие-либо действия с его стороны. Однако в настоящее время, с признанием личности за каждым человеком, эти права попадают в безвыходное противоречие с нормами, охраняющими свободу каждого лица... Отсюда обнаруживается теоретическая несостоятельность этих прав и практическая их неосуществимость».

В XVIII в. незаконнорожденные дети следовали состоянию матери, но дети дворянок не получали дворянства, хотя нередко оно им жаловалось императорским указом. Отец обязан был только содержать незаконнорожденного ребенка и его мать, но это содержание рассматривалось не как алименты, а в качестве возмещения вреда.

Узаконение детей в XVIII в. осуществлялось только по высочайшему повелению, каждый раз в индивидуальном порядке. В XIX в. правила об узаконении менялись чрезвычайно часто. В царствование Александра I стало разрешаться узаконение детей, рожденных до брака, в случае вступления их родителей в брак между собой. Это правило не распространялось на детей, рожденных от прелюбодеяния. При Николае II издается высочайшее повеление, запрещающее такое узаконение. При Александре II оно опять разрешается.

Усыновление в России традиционно разрешалось свободно всем сословиям, кроме дворян, которые могли усыновлять лишь при отсутствии нисходящих и боковых родственников той же фамилии. Усыновление допускалось только в отношении родственников, но не чужих детей. Усыновление дворянами каждый раз оформлялось индивидуальным актом императора.

Крестьяне могли усыновлять путем приписки ребенка к своему семейству, но право на надел он приобретал только в том случае, если усыновление было произведено с разрешения общины.

Семьи, имеющие много детей, живут в настоящем времени, какое бы оно ни было. И опыт традиционной (дореволюционной) российской семьи нынешней семье не вполне подходит. Ведь Россия была страной в основном аграрной. А сейчас большинство жителей, а значит и многодетных семей – горожане. Второй тип традиционной многодетной семьи – семья дворянская или купеческая, тоже не вполне совпадает с современным «подвидом» многодетной семьи. В чем различия дореволюционной и современной многодетной семьи?

По улице слона водили
Большинство семей в дореволюционной России были многодетными. Вспомните, сколько детей было в семье прабабушки? А прапрабабушки? Да, доживали до взрослого возраста отнюдь не все, не у всех были свои дети. Но если родители были живы и относительно здоровы, то у них редко рождалось меньше 3 (а то и 5) детей.

Родственники, соседи, знакомые – все вокруг были многодетными. И как раз обратная ситуация – малодетность – воспринималась как исключение. «Что, всего один у них сын? Так ясно, хозяин болеет (здоровье у хозяйки слабое) …» или «Рано она овдовела, детей всего двое (трое)». Теперь же на многодетных родителей нередко смотрят со смесью любопытства и испуга: экая диковина, около одной матери четверо ребятишек: «по улице слона водили»…

Вспомните семейные фото начала века: вокруг родителей сколько стояло детей? Сейчас этот жанр не в моде.

Итак, современное отношение к многодетной семье извне совершенно иное, и это не может не влиять на внутреннее самосознание членов семьи, больших и маленьких. Наверное, стоит вырабатывать толерантность, то есть устойчивость к оценкам извне – как восторженным, так и осуждающим.

Много детей – мало взрослых

В современной многодетной семье сокращена внешняя поддержка со стороны родственников. Родители нередко оказываются один на один перед «численно превосходящими силами противника». Совсем иначе было в традиционной семье. Детей тогда рождалось немало, но и взрослых было достаточно. Имелись братья-сестры отца и матери, многочисленные бабушки-дедушки-сватья-кумовья, а также бездетные тетушки.

Вывод: планируйте и старайтесь организовать помощь извне. Это не стыдно, это необходимо и нормально. А если помощников у вас все же нет – учитесь распределять собственные силы и планировать отдых. Помните, «синдром выгорания», хроническая переработка – одна из главных опасностей современных многодетных родителей.

Имеющиеся взрослые старшего поколения могут не радоваться тому, что детей много. А ведь особенно пока дети еще малы, родителям очень нужна моральная поддержка извне, одобрение значимых взрослых. Нам нужно, чтобы наших детей хвалили, одобряли сам факт их существования. Чтобы рядом, хотя бы иногда, оказывались близкие люди, которым эти дети тоже были бы интересны. Нам нужно, чтобы кто-нибудь говорил: да, вы все делаете правильно.

Вывод: вам обязательно нужна будет «группа поддержки» — взрослые люди, разделяющие ваше мировоззрение (священники, единомышленники, просто сочувствующие) и образ жизни – друзья, семьи, имеющие детей.

Сегодняшний город – не дореволюционная деревня

Большинство российских семей до революции проживало вне городской черты. Ритмы жизни, естественно, были совершенно иные. А самая энергоемкая часть дня современной многодетной мамы – прогулка – не представляла вообще для взрослых проблемы. Из-за того, что пространство не было замкнутым, меньше было и ссор между детьми.
Аргумент «у моей прабабушки было 12 и ничего» работает ограниченно. Некоторые вещи (например, степень здоровья) просто нельзя сравнивать.
В отличии от дореволюционной деревни ребенок сегодня воспринимается не как потенциальный помощник, работник (поскорее подрастай, да в работу поспевай), а как существо, в которое довольно долго надо вкладываться.

Нагружая ребенка мы, родители, можем всякий раз испытывать неудобство – ведь сами-то мы росли в праздности. А в большой семье дел невпроворот, родительских рук подчас не хватает. Не делиться обязанностями по дому с детьми маловозможно (маме просто не успеть), недальновидно (родителей должно хватить надолго) и нечестно (ведь есть много такого, с чем ребенок вполне в состоянии справиться). Но привлекая детскую помощь, надо знать меру, не забывать, что это все же дети, и благодарить за участие.

Гувернантка, нянька, кучер и кухарка

В дворянской семье на каждого ребенка приходилось по несколько взрослых. И образование получали все. В крестьянской семье в образованные выбивались наиболее способные, за счет собственных усилий. Попробуем составить пропорцию, какая доля взрослого приходится на одного ребенка в современной большой семье? И другую пропорцию – какой уровень и качество образования для своих детей вы предполагаете нормальным, относительно существующих стандартов?
В современной многодетной семье количество материальных и человеческих ресурсов крестьянской семьи, а мерка – семьи дворянской. Ситуация во многом парадоксальная. В дворянской или просто семье с достатком, в которой росло много детей, много было и учителей, мамок и нянек. Работа матери, в частности образовательная, была поделена между многими взрослыми. Управляющий подсчитывал убытки и прибыль, кучер закладывал карету, повар готовил обед, горничная прибирала вещи, кормилица занималась младенцем, гувернер – детьми постарше. Теперь все эти многочисленные и плохо совместимые роли поделены между двумя взрослыми. Вывод: сознавайте свои ограничения. Особенно если у кого-то из ваших детей есть особенности развития или трудности обучения, не думайте, что вы успеете все, в том числе и качественно с ним позаниматься. Делегируйте максимум обязанностей.

Большая семья – большой образовательный проект

Если еще 100 лет назад образование получали только самые одаренные и мотивированные из детей из среднеобеспеченных слоев, то теперь образование всеобщее. И многодетные родители, в силу своего родительского профессионализма, хотят дать детям непременно самое лучшее, качественное образование с самых ранних лет.

Особенно «достается» страшим детям. А ведь если в семье растут 3-5 детей с разницей в возрасте в несколько лет, то их школьное образование может растянуться не на одно десятилетие.

Если в течение учебного года ритм жизни всей семьи ненормально высок из-за того, что вы пытаетесь посетить с каждым ребенком как можно больше занятий, то на домашний очаг сил явно хватать не будет. А что будут помнить подросшие дети? Постоянные гонки с одного занятия на другое.

«Образование любой ценой» лучше не делать девизом многодетных родителей. Мерой включенности каждой конкретной семьи в образование и развитие детей должно служить, прежде всего, количество сил у родителей – им нельзя надрываться ни на чем, тем более на детском образовании, а также природный уровень способностей у детей. Не стоит прыгать выше головы.

И чего это я так устала?
Существующий в обществе воспитательный стандарт малодетной семьи опрокидывается на семью многодетную. «Отчего же я сегодня так устала?» – размышляет в конце дня, с трудом достигнув кровати, многодетная мама. И всего-то ничего – сбегала на молочную кухню, потом в школу отвела, потом в магазин. Потом вроде ничего не делала – дома были трое дошкольников, мы тихо варили суп и убирались, потом в школу, тихий час, прогулка – в общем, всем знакомый «бесконечный список» в меру сумасшедшей городской мамаши, только помноженный на 3 или на 4. А вот попробуйте просто взять и записать на листок все дела, которые вы успели за этот день сделать. И рядом, в другой колонке – то, что вы собирались, но не успели. А теперь вставьте время, необходимое на отдых и восстановление. А также посчитайте, сколько времени вредничали и не слушались дети. Получилось? И можно ли тут не устать?

Аналогов нет
Современная многодетная семья – абсолютно новый социальный, культурный, психологический и педагогический феномен. «Спешите видеть! В истории впервые!!».

Современная большая семья живет на пепелище разрушенного в советские годы института семьи традиционной. Критерием благополучности или не благополучности нашего с вами «лонгитюдного жизненного эксперимента» видимо станет то, какими вырастут наши дети. А еще вернее – какие семьи они смогут создать. Захотят ли и они иметь большую семью? Возникнет ли новая традиция? Или нынешняя многодетная волна – лишь реакция на воцерковление?
Останутся ли наши выросшие дети в лоне церковном, захотят ли они повторить родительский путь – вот критерий нашего успеха, а не внешняя оценка или соответствие определенным образовательным стандартам.

Парадоксальность – не значит невозможность и нежизнеспособность. И если изложенные выше мысли помогут отсечь то наносное, лишнее, что мешает спокойно жить сегодня родителям больших семейств – я буду рада.

Реформы Петра I положили начало новому периоду в развитии семейного права. Прежде всего усиливается роль светского законодательства, в основном императорских указов, служащих для восполнения пробелов в каноническом праве.

Решающее значение стало придаваться добровольности вступления в брак.

По указу Петра I, действовавшему, правда, непродолжительное время, родственники лиц, вступающих в брак, обязаны были приносить присягу в том, что не принуждали жениха и невесту к браку.

Это положение затем получило закрепление в Своде Законов Российской Империи. Статья 12 Законов гражданских указывала, что «брак не может быть законно совершен без добровольного и непринужденного согласия сочетающихся лиц»1. Указом 1722 г. было запрещено женить «дураков, которые ни в науку, ни в службу не годятся».

Указом 1714 г. Петр попытался ввести образовательный ценз для дворян, вступающих в брак, требуя при венчании справки о знании арифметики и геометрии. Но эта попытка также не увенчалась успехом. При Петре 1 обручение становится расторжимым. Запрещается снабжать его сговорной записью и включать в нее условие о неустойке (заряде) на случай, если брак не состоится. В дальнейшем это положение получило развитие в Своде Законов. Часть 2 ст. 12 Законов гражданских гласила, что брак не может быть предметом гражданско-правовых сделок, и потому обещание вступить в брак может быть свободно не выполнено без всяких последствий для обещавшего. В 1775 г. обручение сливается по времени с венчанием.

В 1721 г. православные христиане впервые получили в России возможность вступать в браки с христианами других конфессий. Это нововведение было связано с тем, что после войны России со Швецией Петр I хотел поселить пленных шведов в Сибири и привлечь их к ее освоению, дав им российское гражданство. Однако по законам того времени они не могли вступить в брак с православными, не приняв предварительно православную веру. В связи с этим и было установле- 1 Свод Законов Российской Империи. Законы гражданские. Т. 10. СПб., 1916 Ч 1. 54

но правило (существующее в каноническом праве и в настоящее время) о том, что христианин другой конфессии вправе вступить в брак с православным, дав подписку о том, что он не будет совращать православного супруга в свою веру и обязуется воспитывать детей в православии. В 1810г. Синод составил перечень запрещенных степеней родства. Согласно каноническим правилам запрещались браки восходящих, нисходящих родственников, а также боковых родственников до седьмой степени включительно. До такой же степени запрещались и браки между свойственниками. Светское законодательство распространило ограничения только до четвертой степени бокового родства и свойства. Препятствием к браку по-прежнему оставалось и духовное родство. В 1744 г. Указом Синода были запрещены браки лиц старше 80 лет. «Брак от Бога установлен, - гласит Указ, - для продолжения рода человеческого, чего от имеющего за 80 надеяться весьма отчаянно»1. В 1830г. повышается возраст для вступления в брак до 18 лет для мужчин и 16 лет для женщин. Для вступления в брак необходимо было получить согласие родителей независимо от возраста жениха и невесты (ст. 6 Законов гражданских). Брак, заключенный без согласия родителей, тем не менее признавался действительным, но дети лишались права наследовать имущество родителей по закону, если родители их не простили. Лица, состоявшие на гражданской или военной службе, обязывались получить согласие на брак своего начальства (ст. 9 Законов гражданских). За брак, заключенный без такого разрешения, они подвергались дисциплинарному взысканию. Законодательство того периода знает и случаи ограничения брачной правоспособности в судебном порядке. Приговором суда запрещалось вступать в брак лицам, осужденным за двоебрачие, а также тому из супругов, брак с которым был расторгнут из-за его неспособности к брачной жизни. Заключение брака с 1775 г. могло производиться только в приходской церкви одного из вступающих в брак. Венчанию по-прежнему предшествовало оглашение. Брак заключался при личном присутствии жениха и невесты. Исключение делалось лишь для лиц императорской фамилии, венчающихся с иностранными принцессами.

Согласно ст. 31 Законов гражданских, брак мог быть признан недействительным при совершении его в результате насилия или при сумасшествии одного или обоих супругов. Недействительным являлся и брак между лицами, состоявшими в запрещенных степенях кровного

Глава 6 Семейное право России периода империи 55

1 Латкип ВН Учебник истории русского гражданского права периода империи СПб, 1909 С 513

или духовного родства или свойства; при наличии другого нерасторгнутого брака; с лицом старше 80 лет; с лицом духовного сословия, обреченным на безбрачие; православных с нехристианами. Если брак заключался с лицом, не достигшим брачного возраста, установленного светским законодательством (16 и 18 лет), но достигшим канонического брачного возраста (13 и 15 лет), супруги разлучались до наступления возраста, предусмотренного светским законом. После этого они могли снова выразить свою волю и продолжать брак, который признавался действительным. Право требовать признания брака недействительным по данному основанию принадлежало только несовершеннолетнему супругу по достижении совершеннолетия.

Развод в период империи становится все менее свободным. Развод по взаимному согласию прямо запрещается ст. 46 Законов гражданских. Поводами к разводу являлись: прелюбодеяние любого из супругов; двоебрачие; неспособность к брачному сожитию; безвестное отсутствие супруга свыше 5 лет, если оно не было вызвано виновным поведением оставшегося супруга; покушение на жизнь супруга; принятие монашества; ссылка в каторжные работы с лишением всех прав состояния. В допетровскую эпоху ссылка не оказывала влияния на брак, и жена следовала за сосланным мужем. Начиная с 1720 г. жены ссыльных могли оставаться в своих имениях, полученных в приданое Однако до 1753 года развода в этом случае не требовалось. Брак считался прекращенным автоматически с момента вынесения приговора уголовным судом, как если бы сосланный супруг умер. Это было связано с тем, что ссылка на каторгу сопровождалась лишением всех прав состояния и считалась гражданской смертью. С 1753 г. стало необходимым ходатайствовать о разводе с осужденным супругом.

Процедура развода в императорской России была очень сложной. Бракоразводный процесс осуществлялся судами Духовных консисторий. Сам процесс носил смешанный состязательно- розыскной характер. Решение выносилось на основании формальной оценки доказательств, т.е. решающее значение придавалось не убедительности доказательств для судей, а наличию строго определенных доказательств, которыми, например при прелюбодеянии, являлись показания двух или трех свидетелей-очевидцев. Само по себе признание супругом, совершившим прелюбодеяние, своей вины не принималось во внимание, если оно не подтверждалось формально необходимыми доказательствами. На практике это приводило к многочисленным злоупотреблениям и часто вынуждало к подкупу лжесвидетелей.

Прелюбодеяние являлось одновременно уголовным преступлением и могло рассматриваться также уголовным судом по жалобе другого 56

Раздел II История семейного права

супруга. Суд вправе был подвергнуть виновного тюремному заключению на срок от трех до восьми месяцев, а его соучастника - на срок от двух до четырех месяцев, если он был холост, и на срок от четырех до восьми месяцев, если он состоял в браке.

Одновременное возбуждение уголовного дела и дела о разводе не допускалось, так как развод тоже считался наказанием, а за одно и то же преступление лицо не могло наказываться дважды. У невиновного супруга оставалось право выбора между уголовным преследованием и сохранением брака или разводом. Виновному в прелюбодеянии супругу после развода разрешалось вступить в новый брак только после церковного покаяния.

В случае многобрачия было возможно и уголовное наказание, и признание брака недействительным в духовном суде. При этом уголовный суд, особенно после введения суда присяжных, основываясь на свободной оценке доказательств, мог вынести приговор, противоречащий решению духовного суда, связанному формальной оценкой доказательств.

Дореволюционная Россия так и не дошла до создания единого для всех подданных законодательства о браке. Российское брачное законодательство, и светское, и каноническое, всегда строилось на основании религиозных правил. Поэтому лица разных вероисповеданий и конфессий попадали под действие различных законов в зависимости от предписаний своей религии.

С одной стороны, это было свидетельством веротерпимости (гораздо хуже было бы навязывание всему населению империи православных представлений о браке), с другой стороны, на рубеже XIX-XX вв. начала настоятельно ощущаться потребность в хотя бы альтернативном едином светском законодательстве, допускающем браки между лицами разных религий, развод по взаимному согласию в светском органе и т. д.

Мусульманам разрешалось заключать полигамные браки. Развод между мусульманами регулировался законами Шариата, которые предусматривали развод по взаимному согласию и по воле мужа в одностороннем порядке.

Брак между католиками был нерасторжим, дозволялась только сепарация - судебное разлучение супругов. Вступить в новый брак супруги, получившие решение о сепарации, не могли. Протестантская церковь допускала бблыпую свободу разводов, в том числе и при «отвращении супруга к брачной жизни».

Глава 6. Семейное право России периода империи 57

Личные права и обязанности супругов в период империи также претерпели существенные изменения. Прежде всего с восприятием европейских форм жизни изменилось само положение женщин в обществе. Власть мужа, формально сохранившаяся до 1917 г., приобретает более цивилизованные формы. С 1845 г. муж не вправе подвергнуть жену физическому наказанию. Насильственное пострижение в монахини также становится невозможным.

Законодатель в этот период все более активно пытается регулировать внутренние отношения супругов в браке. «Муж обязан любить свою жену, как собственное тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать, извинять ее недостатки и облегчать ей немощи», - гласит ст. 106 Законов гражданских. Статья 107 так формулирует обязанности жены: «жена обязана повиноваться мужу своему как главе семейства, пребывать к нему в любви и неограниченном послушании, оказывать ему всяческое угождение и привязанность как хозяйка дома».

По сути своей все эти правила не что иное, как мнимые права, санкций за них установлено не было, а с отменой права мужа физически наказывать жену они не могли быть осуществлены и непосредственным принуждением.

Начиная с XVIII в. жена получила право требовать судебного разлучения в случае жестокого обращения. Только в начале XX в. в Свод Законов была введена ст. 1031, в соответствии с которой за супругом признавалось право отказаться от совместной жизни, если она «представляется для него невыносимой». Совместная жизнь могла быть признана невыносимой вследствие жестокого обращения с супругом или детьми, нанесения тяжких оскорблений, явного злоупотребления супружескими правами, бесчеловечного или порочного поведения супруга, а также если супруг «одержим тяжкой душевной болезнью или иной прилипчивой и отвратительной болезнью, которая представляет опасность для жизни и здоровья другого супруга или его потомства».

Жена имела право и была обязана носить имя мужа и следовать его состоянию. Исключением из этого правила признавалась лишь привилегия дворянок, вышедших замуж за лиц недворянского звания, сохранить дворянство, не сообщая его мужу.

Значительную эволюцию претерпела обязанность следовать состоянию супруга лиц несвободных сословий. Рапсе действовало правило о том, что вступивший в брак с крепостным сам утрачивал свобо- 58

Раздел II История семейного права

ду, если специально не выговорил ее сохранение у господина своего будущего супруга. Эта норма была отменена в отношении мужчин, вступивших в брак с крепостными, при Екатерине II, а в отношении женщин - при Александре I.

Имущественные отношения супругов с XVIII в.

Также меняются. С петровских времен приданое жены рассматривается как ее раздельное имущество, которым муж не может даже пользоваться. Указ 1715г. давал жене право свободно продавать и закладывать свои вотчины без согласия мужа. Правда, в отношении этого права на практике сначала допускались определенные колебания. Так, в 1763 г. Сенат признал недействительным купчую, данную мужу женой, указав, что жена, находящаяся под властью мужа, не может спорить против его воли о выдаче купчей. Однако, хотя это противоречие между признанием дееспособности замужней женщины в имущественной сфере и ее подчинением мужней власти сохранилось, общая тенденция развития законодательства была направлена на предоставление ей права свободно распоряжаться своим имуществом. Единственным исключением оставалось запрещение жене обязываться по векселю без согласия мужа по Вексельному уставу 1832 г. Но, не имея права подписывать векселя, замужняя женщина могла свободно выдавать заемные письма. В ст. 109 Законов гражданских говорится о том, что «браком не создается общего владения в имуществе супругов, каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную собственность». Согласно ст. 115, жена имела право свободно распоряжаться имуществом, не требуя от мужа дозволительные или верительные письма. Статья 112 разрешала супругам заключать между собой любые сделки. Муж мог распоряжаться имуществом жены только по ее доверенности как обычный представитель.

Право на содержание признавалось только за женой, которую муж обязан был содержать «по состоянию и возможностям своим» (ст. 106). Эта обязанность прекращалась, если жена не выполняла своих супружеских обязанностей, в частности отказывалась следовать за мужем. В начале XX в. Свод Законов был дополнен ст. 1061, в соответствии с которой жена сохраняла право на содержание, если уклонялась от совместной жизни с мужем, по вине которого совместная жизнь супругов была судом признана невыносимой.

Следует еще раз подчеркнуть, что до самой революции брачное законодательство России не было светским. Российские законодатели упорно отказывались от проведения реформ, признанных необходимыми всеми ведущими специалистами в области гражданского права.

Глава 6 Семейное право России периода империи 59

Единственной уступкой стало разрешение раскольникам заключать гражданские браки, подлежавшие регистрации в полицейском управлении. Их введение было вызвано тем, что, не признавая раскольничьего духовенства, российское правительство не признавало и заключаемые им браки. Раскольники, следовательно, не могли вступить в законнный брак, не приняв предварительно православия. С 1906 г., после издания указа о веротерпимости, стали допускаться церковные браки между раскольниками. Гражданские браки сохранили значение только для раскольников-беспоповцев.

Право родителей применять физические наказания в отношении детей так и не было отменено в дореволюционной России. Начиная с XVIII в. оно постепенно стало ограничиваться запретом калечить и ранить детей, а также ответственностью за доведение их до самоубийства. Но и в конце XIX в., если за умышленное убийство своих детей родители наказывались даже строже, чем за убийство постороннего лица, то за неосторожное убийство детей в процессе наказания они подвергались гораздо менее тяжкой каре, чем другие неосторожные убийцы. За особо жестокое обращение с детьми родителям делалось внушение совестным судом за закрытыми дверьми.

губернаторы, к которым родители все еще изредка обращались с подобными требованиями,

отказывались ее осуществлять.

Для рассмотрения жалоб родителей на детей был создан специальный совестной суд, который не только вел разбирательство, но и при-

1 См Загоровский И A Kypt t сменного права С 307 60

Раздел II История семейного права

мирял стороны. При этом родители не должны были представлять никаких доказательств вины детей. Исследование этого вопроса считалось неуместным. У детей спрашивали, что они могут сказать в свое оправдание. Но если в их ответах содержалось что-либо, что могло бы квалифицироваться как «наветы на родителей» или «выражение непочтения», это только усугубляло вину детей.

В Своде Законов (ст. 161 Законов гражданских) было записано, что «власть родителей простирается на детей особого пола и всякого возраста с различием в пределах, законом ддя сего поставляемых». Родительская власть несколько ограничивалась с поступлением сыновей на службу и выходом дочерей замуж, поскольку дочь не могла одновременно находиться под неограниченной властью мужа и родителей.

Родители имели право требовать выдачи детей от любого лица независимо от того, отвечало это интересам детей или нет.

Формальное существование столь сильной родительской власти постепенно все более перестает соответствовать общественным представлениям. Это положение прекрасно охарактеризовал Г.Ф. Шерше-невич. «Объектом права личной власти, - писал он, - является само подвластное лицо, а не какие-либо действия с его стороны. Однако в настоящее время, с признанием личности за каждым человеком, эти права попадают в безвыходное противоречие с нормами, охраняющими свободу

каждого лица... Отсюда обнаруживается теоретическая несостоятельность этих прав и практическая их

неосуществимость» .

Родители не только имели право, но и обязаны были воспитывать своих детей. Воспитание состояло в приготовлении детей к полезной деятельности: определению сыновей на службу, а дочерей - замуж. Родители должны были также предоставлять содержание несовершеннолетним детям в соответствии со своими возможностями.

ШершриевичГФ Русское 1|>ажданскос право С 458 I лава 6. Семейное право России периода империи 61

няя любовница родила ребенка, доставлять ей и ребенку средства к существованию. Одновременно предусматривалось и уголовное наказание за этот проступок. Требование о содержании рассматривалось не гражданским судом, а уголовным, как гражданский иск в уголовном процессе. Узаконение детей в XVIII в. осуществлялось только по высочайшему повелению, каждый раз в индивидуальном порядке. В XIX в. правила об узаконении менялись чрезвычайно часто. В царствование Александра I стало разрешаться узаконение детей, рожденных до брака, в случае вступления их родителей в брак между собой. Это правило не распространялось на детей, рожденных от прелюбодеяния. При Николае II издается высочайшее повеление, запрещающее такое узаконение. При Александре II оно опять разрешается.

Закон от 3 июля 1902 г., внесший изменения в Свод Законов, впервые позволил рассматривать иски внебрачных детей о содержании в порядке гражданского, а не уголовного судопроизводства. Согласно этому Закону, происхождение ребенка от отца могло подтверждаться любыми доказательствами. Однако речь шла не об установлении отцовства как семейно-правовой связи с ребенком, а лишь о праве ребенка на содержание. Добровольное признание отцовства не допускалось. Правовая связь с матерью ребенка устанавливалась на основании признания ею ребенка своим. При отсутствии признания происхождение ребенка от матери могло быть подтверждено только метрической записью или ее собственноручным письменным удостоверением. В данном случае устанавливалась именно семейно-правовая связь между матерью и ребенком. Такое ограничение в способах доказывания обосновывалось необходимостью защиты девушек из благородных семей, родивших ребенка вне брака, от возможного шантажа.

Родительская власть в отношении внебрачного ребенка принадлежала матери (ст. 1321 Законов фажданских). Фамилия ребенку давалась по фамилии матери, но только если она выражала на это согласие. Отчество записывалось по имени крестного. Отец обязан был предоставлять ребенку содержание в случае его нуждаемости и в соответствии с общественным положением матери (ст. 1324 Законов гражданских). Мать также должна была содержать ребенка. Отец, выплачивающий ребенку содержание, имел преимущественное право быть назначенным его опекуном или попечителем, а также право контролиро-вать его воспитание и содержание (ст. 13210 Законов гражданских). Внебрачные дети могли наследовать только благоприобретенное имущество матери. Наследование по закону ее родового имущества и наследование после отца не допускалось. 62

Этапы периодизации истории развития ювенального права в России можно представить, избрав критерием классификации - особенности правового положения ребенка в совокупности с тенденциями становления его правового статуса:

- понимание ребенка, как объекта родительской власти (период правового положения несовершеннолетних до 1917 года);
- ребенок - объект советской государственной политики (период с 1917 года до начала 90-х гг.);
- осознание законодателем ребенка как субъекта правовых отношений (конец ХХ века начало ХХI века).

Исследования учёных - юристов в области семейного права показывают, что по вопросу правового положения несовершеннолетних до нас не дошло практически никаких источников, благодаря которым можно было бы сделать заключение о правовом положении детей в те далекие времена.

Не смотря не обнадеживающее положение, некоторым ученым все-таки удалось прийти к выводу, что авторитет родителей был весьма значительным, и что власть не только одного родителя распространялась на детей, но и другого тоже. Жизнь ребенка полностью принадлежала родителям, и каждый из них мог по своему усмотрению распорядиться ею.

Исследования К. Неволина показали, что существовало право родителей отдавать своих детей в рабство еще до принятия христианства. Категория «дети» стояло на одной ступени с «рабами, прислугой, родственниками», причем такие подчиненные лица назывались «чадь». Состояние полной зависимости ребенка от своих родителей можно обнаружить и в трудах других исследователей. В дохристианские времена и в первоначальный период христианства детей не делили на законных и незаконнорожденных, поскольку допускалось наложничество. Отношения между родителями и детьми регулировались старинными обычаями, уходящими в языческое прошлое. Спорным остается вопрос о том, приносили ли в жертву младенцев? Ученые выдвигают интересные точки зрения. В древности имели место человеческие жертвоприношения, когда в жертву приносились преимущественно дети, существовали не только в Африке, Азии, но и в Европе (у греков, римлян, британцев, германцев и славян). В обычай языческих славян входило сожжение вместе со знатным умершим его имущества, рабынь и отроков, к которым относились слуги, поэтому трудно сказать, погребались ли на Руси заживо дети с родителями.

Ученый А.И. Загоровский полагает, что «едва ли в древние времена у нас родителям принадлежало право убивать своих детей при рождении», поскольку «если бы такой обычай существовал, он был бы отмечен древним летописцем».

Правовое положение ребенка на Руси в дохристианский период можно было определить как бесправное и выделить следующие черты:

неограниченная отцовская власть;

семья была патриархальной во главе с отцом семейства, в нее входили «и дети, и рабы, и принятые в семью (примаки) из чужой семьи»;

полное подчинение ребенка воле родителей;

воспитание детей происходит в строгом соблюдении языческих обычаев и традиций;

Полное отсутствие прав у ребенка.

Первые шаги законодательной регламентации в области защиты прав и интересов детей были сделаны во времена правления Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха.

Исследование источников, позволяет обнаружить нормы и церковного и обычного права, в которых регулируется положение детей. Первым древнерусским памятником, стала «Русская Правда». Составителем «Русской Правды» был Ярослав Мудрый. Этот документ состоял из нескольких частей. Первая относится к VII-VIII векам, а вторая к середине XI века. Что касается третьей, то она является продуктом деятельности Владимира Мономаха. Последняя редакция содержит больше упоминаний о детях. Например, подробно говорится о детях, как о наследниках, и, предусматривалось за матерью право оставить все свое имущество по завещанию без ограничения любому из детей, сыну или дочери, как от первого, так и второго брака, руководствуясь только отношением к ней детей, что вытекает из ст.106 Русской Правды. Статья 101 Русской Правды возлагала обязанность на вдову с малолетними детьми сохранять имущество семьи для передачи его детям, и обязанность выплатить детям все утраченное.

После крещения Руси на смену языческим предписаниям пришли церковные. Происходят и изменения в Русской Правде. Детей стали делить на законных и незаконнорожденных. Так, можно привести статью 98 Русской Правды, которая определяет незаконнорожденных детей, как «детей господина, рожденных от «рабы» считаются незаконными», то есть они не будут являться наследниками. В Русской Правде - первом памятнике русской истории права, нашли свое отражение обычаи XI-XIV веков, касающихся некоторых сторон положения детей. Большое влияние на развитие прав и обязанностей детей и родителей, оказала христианская семейная мораль. Так называемые Кормчие книги содержали в себе нормы византийского права, регулировавшие вопросы заключения брака, защиты прав супругов, определявшие положение детей. Церковь берет жизнь детей под сохранение своих законов. Что же касается семейного воспитания детей, то церковь придерживалась своей постоянной заповеди: «дети учить, ать чтят родитель своих». Однако, церковь остается бессильной перед продажей родителями из-за голода своих детей приезжему гостью. Отдавали ребенка и даром. Могла ребенка продать по нужде и мать, тогда накладывалось церковное наказание - епитимья. «Аще ли не имея (то есть средств) продаст» то 6 лет подобного рода наказания.

Существовало на Руси гуманное отношение к детям, особенно брошенным и покинутым: «седая древность признавала бесспорным положение, что если покинутый ребенок не умер, то все права на его жизнь принадлежат тому лицу, которое его воспитало, и он делается его законным рабом». Известно, что еще во времена Владимира I, по его поручению в 996 году создано общественное призрение, куда входила и помощь сиротам, попечению и надзору духовенства. И для Великого князя Ярослава и для Владимира Мономаха, призрение бедных, страждующих и детей было наиглавнейшей обязанностью. Так, Великий князь Ярославль создал сиротское училище, в котором находилось на его иждивении 300 юнош, а

Владимир Мономах в те времена наказывал: «Всего же паче убогих не забывайте, но елико могущие по силе кормите, снабдите сироту».

Усыновление в раннем христианстве и в дохристианские времена понималось как искусственное «сыновство». Языческие традиции «усыновления» сохранялись. Выделяют процедуры усыновления, благодаря которым усыновление считалось законным: обряд фиктивного рождения (имитирование родов женщиной или мужчиной); через женитьбу на вдове брата (таким образом, усыновили Святополка Владимиром); фактический прием усыновляемого в дом; договорный акт между усыновителем и усыновляемым. Впоследствии процедура усыновления осуществлялась «посредством особого акта, исходящего от церковной власти, освящалось

оно особым церковным обрядом сынотворенья». Таким образом, раннехристианский период отмечен:

двойственным характером регулирования отношений, связанных с браком, детьми (используются языческие обычаи и церковное право);

не запрещалась продажа детей своими родителями;

подчинение ребенка воле родителей;

появление института опеки и попечительства (996 год) под руководством духовенства;

осуществлялась защита осиротевшего ребенка путем его усыновления.

Другим, выдающимся памятником является Домострой (XVI в.). В этом источнике Московское государство попыталось урегулировать семейные отношения, где прослеживается несколько тенденций. Так, первой тенденцией можно назвать следующую заповедь: «Любите отца своего и матерь свою, и послушайте их и повинуйтеся им по Бозе во всем: и старость их чтите и немощь их и скорбь всякую от вся душа понесите на своя выи, - и благо вам будет и долголетни будете на земли…Вы же чада, делом и словом угождайте родителям своим во всяком блазе совести, да благословение будет от них». Другая тенденция заключается в том, что Домострой разрешает родителям строго наказывать своих детей - «и не ослабен бiя младенца, ащо бо жезлом бияши его, то не умрет, но здраве будет: ты бо бiя его по телу, душу его избавляешь от смерти».

В 1551 году государственное регулирование семейных отношений находит отражение в Стоглаве, где в 36-ой главе «О наказании чад своих» регламентируется следующее: «Также и чада их родителей своих почитали бы и слушали во всем по священным правилам. Иже чтет родителя своя, той оцыстится от грех своих и от бога прославится. Также и юных детей своих наказуйте и учите страху божию, чтобы жили в чистоте и в покаянии и в прочих добродетелях. А скверносложие бы и предисловие никогда не именовалося».

Правила, касающиеся детей, содержатся и в Соборном Уложении 1649 года царя Алексея Михайловича, где произошло объединение церковного и светского права. В этом документе отражены правила, имеющие прямое отношение к детям. Более точно определяется, например, возраст совершеннолетия, который колеблется от 15 до 20 лет. В пятнадцать лет кончалось «малолетство», а при наступлении 20 лет прекращалось несовершеннолетие вообще. Отношения между родителями и детьми могли складываться так, что за родителями сохранялось право продавать своих детей в холопство. Также оставалось право отца и матери отдавать своих детей в кабалу, когда родители сами переходили в холопство.

В годы существования Московского государства, как и прежде, ни обычаи, ни законы не определяли пределов права родителей «направлять своих детей», которое заменило собою древнее право на жизнь ребенка. Быть «незаконнорожденным» считалось позорным и «назвавший кого-либо таковым неправильно должен был платить за бесчестье». Родительская власть по-прежнему была двойственной, то есть принадлежала обоим родителям. Убийство сына или дочери влекло для родителей лишь тюремное заключение на год, а по отбытии - церковное покаяние.

Только Петр I в Указе от 15 апреля 1771 года стал ограничивать родительскую власть. Следствием этого положения являются следующие шаги в регулировании вопросов семьи и брака, в ограничении церковной власти над брачно-семейными отношениями, поскольку семейными делами ведало главным образом «Великое духовенство». Кроме того, Петр I в Указе «О порядке наследования» в 1714 году установил другой возраст для вступления в брак для невесты - 17 лет, для жениха - 20 лет. А в 1724 году «повелел родителей приводить к присяге, что они не понуждали своих детей к браку». Что же касается вопросов усыновления, то в Указе от 23 марта 1714 г. «О единоследии» и «Инструкции о магистрах» 1724 г. Петр I косвенно упоминает о передаче наследникам имущества наследодателя. А вот опеке, Государь уделяет огромное внимание. Так, он повелевал призревать сирот «оставшихся без родительской власти подкидышей или рожденных, лиц мужского пола до 7 лет воспитывать, а потом посылать в школы определенные, а лиц женского пола обучать грамоте и другому мастерству».Более того, при Петре I появляются три вида назначения опекунов: по завещанию родителей; в соответствии с законными правилами; по распоряжению правительства.

В России, как и в Европе, существовал «тайный прием», который позволял оставаться неизвестным лицу, подкинувшему ребенка, отчего появлялась возможность не оставлять его брошенным. Для такой процедуры вводятся учреждения около церковных оград, получившие название «гошпитали» или приюты. «Гошпиталь» управлялся надзирательницей, которая осуществляла уход и надзор за воспитанниками. После, таких воспитанников отдавали в ученье мастерству или они поступали в услужение, а девочек помещали кому-нибудь в услужение и, конечно, если предоставлялся случай, выдавали замуж.

Следовательно, во времена правления Петра I:

на государственном уровне осуществлялась борьба с нищенством;

в государстве зарождается принцип нравственного порядка и воспитания брошенных детей на благо Отечества;

государство берет под свою ответственность организацию опеки и оформляет ее на законодательном уровне.

Во времена правления Екатерины II родители по-прежнему могли наказывать своих детей. Кроме того, могли и отправить их в «смирительные дома», которые стали создавать с 1775 года по статье 391 Указа «Учреждения для управления губерний». По велению Государыни незаконнорожденные подкидыши поступают до совершеннолетия в ведомство приказов общественных учреждений, после чего становились вольными. За владельцами же закреплялись только незаконнорожденные дети крепостных матерей.

В годы царствования Екатерины II значительное внимание уделяется административно-организационным переменам в устройстве детей-сирот, а принцип сословности обретает более четкие черты. Так, для одного сословия требования о воспитании были одни, а для другого другие. Например, на дворянскую опеку возлагалась обязанность воспитывать подрастающего дворянина так, чтобы он мог «вести жизнь порядочную, сходственную с достатком, безхлопотную от заимодавцев и безмятежную от домашнего неустройства, весьма отдаленную от расточения, разоряющего роды и поколения, и удален был бы от жизни расстраивающей умы, изтребляющей в подчиненных повиновение и от умаляющей почтение ко властям законами определенным». Что касается мещан и купцов, то в ст.305 Указа «Учреждения для управления губерний» были другие правила воспитания: «дабы мог воспитываться в знании приличного его состоянию промысла или ремесла. Содержание же малолетнего расположить по его имуществу без излишества и без роскошных прихотей, дабы малолетний от самой юности подвержен был к большей уверенности, и через то приготовился, в каком состоянии быть не случилось, вести жизнь порядочную, трудолюбивую, умеренную и весьма отдаленную от лютовства и всякого рода непорядков и неистовств, как кроме недоверия друг к другу в промыслах, торгах и ремеслах всякого ода ничего не производят, от недоверия же бывает падение промысла, торга и ремесла, а доверие или кредит есть следствия честности и порядочного ведения дел, промысла, торга и ремесла».

Таким образом, можно сделать вывод, что принцип сословности, только укрепил защиту осиротевших детей. Что же касается опеки у крестьян, то «на старост и старшин возлагалась обязанность для пропитания малолетних и они должны были отдавать беспомощных сирот самостоятельным односельчанам во двор, с тем, чтобы они кормили их, а в вознаграждение пользовались, до совершеннолетия, их трудами».

В эпоху Екатерины II прослеживаются следующие тенденции в области правового регулирования различных категорий детей:

появляется новая внутренняя социальная функция государства

Воспитания и заботы об осиротевших детей. (Создаются приюты, воспитательные дома, дети отдаются в семьи на содержание);

опека стала рассматриваться на законодательном уровне, что подняло престиж этого института;

усыновление в законодательном аспекте не рассматривалось, но имели место и единичные случаи;

законодательно установлены правила воспитания детей во благо Отечества;

отсутствовало лишение родительских прав, исключением являлся тот случай, когда родители воспитывали детей в иной вере.

Таким образом, во времена правления Екатерины II формируется государственная социальная функция - воспитания и обеспечения детей, являющаяся основой принципов обеспечения и воспитания детей и их социальной защиты. Однако, несмотря на такие преобразования в сфере регулирования правового положения детей, родительская власть оставалась по-прежнему жестокой, а на полотняных мануфактурах «часто работали дети в возрасте от 9 до 12 лет».

Родительская власть сохраняет свою авторитарность и в XIX веке в силу того, что государство не предусматривало лишение родительских прав. Заповеди о бессловесном повиновении родителям возводятся по-прежнему в ранг высших, духовных законов церкви. Таким образом, ребенок продолжал оставаться объектом родительской власти.

Новое в законодательную регламентацию семейных отношений и правового положения ребенка было внесено в 1832 году Сводом законов Российской империи. Этот документ объединил все существовавшее ранее законодательство России, и детям, семье, браку была отведена первая книга X тома.

Закон уделял особое внимание возрасту ребенка, который должен быть установлен всегда в точности. Определить возраст в соответствии с законом можно было:

приходскими (метрическими) книгами, где означается год и число рождения каждого младенца;

письменными свидетельствами от крестившего священника или восприемника, или, за неимением их от других достоверных людей (ст. 214 Свода законов Российской империи);

именными росписями, содержимыми по каждому приходу об исповедающихся и приобщающихся святых тайн, с означением возраста сих лиц;

дворянскими родословными, годовыми обывательскими книгами и ревизскими сказнами (ст. 215 Свода законов);

посемейными списками (реш. Сен. 1884 № 102);

свидетельствами об отбывании воинской повинности (реш. Сен. 1886 №68);

полицейскими списками (для старообрядцев) (реш. Сен. 1875 № 310).

Сводом Законов Российской Империи фиксировались обязанности детей. Так, статьей 177 рассматриваемого нормативного источника предусматривались следующие положения:

дети должны оказывать родителям чистосердечное почтение, послушание, покорность и любовь, а также служить им на самом деле;

обязаны отзываться о них в почтении и сносить родительские увещевания и исправления терпеливо и без ропота.

Из данной статьи следует формула почитания родителей, которая формировалась веками на основе церковного права. Что касается вопроса ответственности за вред и убытки, причиненные малолетними, то: «Когда преступление или проступок учинены малолетними, жительствующими у родителей своих, детьми и по окончательному судебному приговору признано будет: 1) что малолетний действовал без разумения; 2) что родители, имея все средства предупредить преступление или проступок малолетнего, не приняли надлежащих к тому мер, и допустили совершение онаго но явной с их стороны небрежности, то вознаграждение за вред и убытки платят из своего имущества родители малолетнего, отец или мать, или оба вместе по усмотрению суда, хотя бы за сим малолетним и числилось собственное имение. В противном же случае, т.е. когда родители докажут, что не имели никаких средств к предупреждению преступления или проступка малолетнего, убытки взыскиваются с имения сего последнего» (ст. 653 Свода законов Российской империи).

Следующее, что можно обнаружить в Своде Законов, это процесс соблюдения принципа сословности при усыновлении. Вообще «юридическая идея усыновления перешла в первый раз греко-римского права и сохранилась в церковной юрисдикции. Дело об усыновлении подлежало церковному ведомству. Гражданских форм усыновления не было; но из памятников видно, что усыновленный входил в семейство и приобретал наследственные права. Гражданская форма усыновления возникла у нас и появилась в законе при Александре I».

Интерес, представляет отличие детей усыновленных и узаконенных. Из Разъяснений Правительствующего Сената «такое» деление детей заключается в том, что «усыновленными считаются дети законные посторонних лиц, а узаконенные - незаконные дети тех лиц, которыми они узаконены. Права тех и других на наследства различны: усыновленные пользуются правами по рождению, и усыновление не дает им никакого преимущества перед теми родственниками наследодателя, которые имеют перед ними предпочтительное право по рождению. Узаконение же дает детям, введенным во все права по роду и наследству, наравне с законными детьми». Таким образом, усыновлять своих незаконнорожденных детей запрещалось в связи с «невозможностью поощрять внебрачные сожития и необходимости всячески поддерживать то высокое нравственное значение, которое в жизни общества должен иметь брак». Следовательно, усыновителями не могли являться родители незаконнорожденного ребенка.

Особое внимание уделялось детям незаконнорожденным, или рожденным в результате прелюбодеяния. И поскольку прелюбодеяние считалось церковью грехом, то и рожденный ребенок в результате адюльтера носил статус «греховного».

В соответствии со ст. 132 Свода законов Т.Х ч.1 по прод. 1895 г. незаконнорожденными считались дети:

- рожденные вне брака, если они не были установленным порядком узаконены;
- от прелюбодеяния;

рожденные по смерти мужа матери, или по расторжении брака разводом, когда со дня смерти мужа матери, или расторжения брака, до дня рождения сего младенца протекло более 306 дней (то есть зачатие произошло на момент совместного проживания супругов);

все прижитые в браке, который по приговору надлежащего суда признан незаконным и недействительным.

Понятию прелюбодеяния, юристы того времени, давали трактовку как, внебрачной плотской связи лица, состоящего в браке, запрещенной законом, в результате которой рождались незаконнорожденные дети.

Что касается опеки, то в соответствии со ст. 225 Свода Законов Российской Империи, она устанавливалась «для попечения о лице и имуществе малолетних», а статья 254 Свода Законов называет тех, кто могут быть опекунами - это родственники, свойственники малолетнего и посторонние ему лица. Опекуны должны были входить в тоже сословие, что и малолетний, и обладать такой совокупностью нравственных качеств, которые «дают надежду к призрению малолетнего в здравии, добронравном воспитании и достаточном по его состоянию содержании, и от которых ожидать можно отеческого к малолетнему попечения». Поэтому, понятно, что не могли быть опекунами лица, лишенные по суду всех прав состояния или всех особенных прав и преимуществ, имеющих явные и гласные пороки, а также расточивших собственное и родительское имение. Интерес представляет дополнение ст.164 (1) Свода Законов от 12 марта 1914 года, поскольку в нем регламентируется положение о спорах между родителями-супругами по поводу места жительства их несовершеннолетних детей. В статье содержится прямое предписание, связанное с благом несовершеннолетнего, суть которого в том, что суд может запретить свидание супругу с детьми, оставленными у другого супруга, ради блага ребенка.

Таким образом, наблюдаются следующие тенденции развития первого периода, когда ребенок рассматривался как объект родительской власти:

? закладываются основные принципы государственной политики с законодательным обеспечением интересов различных категорий детей, таких как внебрачные, усыновленные, узаконенные, законные;
? регламентируется правосубъектность несовершеннолетних и ограничения родительской власти;
? оформляются формы защиты прав несовершеннолетних: юрисдикционная (например, деятельность суда, органа опеки и попечительства) и неюрисдикционная (действия родителей, опекунов, усыновителей по защите интересов несовершеннолетних).

Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: Дворянская семья

Работу выполнил:

Преподаватель:

Калининград 2011

Дворянская семья

Список литературы

Дворянская семья

Среди дворянства рано утвердилось правило женатым детям жить отдельно от родителей, благодаря чему среди них уже в XVIII в. безраздельно преобладала малая семья. Это объяснялось сначала обязательностью (до 1762 г.), а затем необходимостью государственной службы для всех совершеннолетних мужчин. Но внутрисемейные отношения как в составных, так и в малых дворянских семьях строились на тех же принципах: на иерархизме, всевластии главы семьи, на зависимости функций, прав и обязанностей члена семьи от пола и возраста, на господстве общих семейных интересов над индивидуальными, на приоритете роли, которую играет человек в семье и обществе, на слабой автономии семьи от общества и на огромном значении общественного мнения для семьи. Дети подчинялись родителям, жены - мужьям. Это казалось необходимой и незыблемой основой общественного порядка. Известный русский историк XVIII в. И. Н. Болтин писал в 1788 г.: «Природа учинила жену, подвластную мужу. Давши жене равные права правам мужним в противность законов природы, превращается домашнее устройство в нестроение, тишина и спокойствие - в молву и мятеж. <...> Хотеть сделать мужа и жену равными есть противоборствие порядку и природе, есть буйство, бесчиние, безобразие. <...> Государственная польза требует, чтобы жена была подчинена мужу; требует того польза сочетавшихся и польза их детей и домашних».

В дворянских, как и в крестьянских, мещанских и купеческих, семьях, а также в школах преобладало суровое отношение к детям, в большой чести были физические наказания. Подобное отношение к детям в период их воспитания и обучения в лучших сочинениях XVIII в. оправдывалось тем, что «детская натура по существу зла и что необходима усиленная борьба с заложенными в душе ребенка зачатками пороков», что дети, воспитанные в строгости, «более наклонны будут к добру». «Отец мой чрезвычайно был к детям своим строг и взыскателен, и я в жизнь свою ничего так не боялся, как гнева отца моего», - засвидетельствовал В. Н. Геттун (1771-1848), родившийся на Украине в семье помещика и ставший впоследствии крупным чиновником. В воспитании «главным принципом было держать детей в черном теле», подтверждает Е. А. Сабанеева (1829-1889), выросшая в помещичьей семье среднего достатка. Известный писатель граф В. А. Соллогуб (1813-1882), вспоминая свое детство в богатой дворянской семье, говорит о том, что «в то время любви детям не пересаливали. <...> Их держали в духе подобострастия, чуть ли не крепостного права, и они чувствовали, что созданы для родителей, а не родители для них». Разумеется, в каждой семье дети росли и воспитывались по-разному, так, как казалось правильным их родителям. Существовали семьи, где детей баловали, предоставляя им большую свободу, но они были немночисленны - общий дух времени откладывал свою печать на обращение с детьми в большинстве семей. Сказанное о трудном детстве в дворянских семьях как будто противоречит хорошо известным классическим художественным произведениям, имеющим автобиографический характер, таким как «Детство» Л. Н. Толстого (1852), «Детские годы Багрова внука» С. Аксакова (1856) и др. Но, как показал американский историк А. Уачтел, это были псевдоавтобиографии, в которых отражено не столько истинное положение детей, сколько дворянский миф о прошедшем золотом веке, когда все было прекрасно.

Телесные наказания применялись к детям и в дворянских семьях, преимущественно к мальчикам, но более всего в школах. Начиная с XVII в. и до 1860-х гг. телесные наказания считались главным воспитательным средством. О жестоких телесных наказаниях в Морском кадетском корпусе в конце XVIII-начале XIX в. пишет в своих воспоминаниях декабрист В. И. Штейнгейль: «Способ исправления состоял в истинном тиранстве. Капитаны, казалось, хвастались друг перед другом, кто из них бесчеловечнее и безжалостнее сечет кадет. Каждую субботу подавались ленивые сотнями, и в дежурной комнате целый день вопль не прекращался. Один прием наказания приводил сердца несчастных детей в трепет. Подавалась скамейка, на которую двое дюжих барабанщиков растягивали виновного и держали за руки и за ноги, а двое со сторон изо всей силы били розгами, так что кровь текла ручьями и тело раздиралось в куски. Нередко отсчитывали до 600 ударов и более, до того, что несчастного мученика относили прямо в лазарет». В лучшей школе Петербурга 1830-х гг. - Аннинском училище «кроме многих легких наказаний за леность и шалости, - вспоминал его ученик В. Я. Стоюнин, - пользовались и другими, более чувствительными - обыкновенным сечением, карцером и сечением по ладоням. К двум первым прибегали редко, зато последнее было почти в ежедневном ходу». О широкой распространенности телесных наказаний говорят следующие данные. В 1858 г. в 11 гимназиях Киевского учебного округа из 4109 учеников телесному наказанию подвергся 551, или 13%, в одной гимназии - даже 48% учеников.

Между матерями и дочерьми и между отцами и сыновьями было мало истинной любви и эмоциональной привязанности, преобладали отношения идентификации и руководства. В идеале - брак по любви, в жизни - по указанию родителей, которые, однако, принимали во внимание прежде всего семейные интересы и материальные выгоды и во вторую очередь - склонности детей. В некоторых, в том числе переводных с французского языка, руководствах для женщин, которым русские дамы особенно доверяли, рекомендовалось: «...девица, желающая быть супругой, не должна опираться на столь слабый тростник, как страсть, любовь, отвергающую всякий порядок, обещающую земной рай своим слепым последователям». На первом месте при заключении брака находились не чувства или даже не интересы жениха и невесты, а интересы двух семей, поскольку брак являлся соглашением не двух человек -жениха и невесты, а двух семей, двух родов. Такой подход к браку был типичным для дворян, начиная от бедных и кончая титулованными и императорскими особами.

Но указ Петра I о запрещении принуждать к вступлению в брак тем не менее соблюдался. У детей спрашивали согласия и приватно, и публично и, как правило, его получали. А. Т. Болотов в подробностях описывает в своих мемуарах сватовство, помолвку и свадьбу своей дочери в 1793 г. Он и его жена два дня добивались согласия дочери на очень перспективный с точки зрения фамильных связей и материальных выгод брак, так как «не хотели ее неволить». Но что могла ответить девушка, если с женихом не была знакома, а лишь несколько раз его видела? Естественно, дочь ориентировалась на мнение родителей. В первый день, по словам Болотова, «дочь не имела от жениха отвращения и почти выттить (выйти замуж. - Б. М.) за него согласилась». На второй день «наконец, сочтя, что по стечению всех обстоятельств оказывалось, что была на сие воля Господня, и предавшись на Его святой произвол, решилась она изъявить свое согласие и дала слово». О формальном соблюдении требования согласия жениха и невесты на вступление в брак писали и юристы, указывая многочисленные способы, которыми пользовались родители при давлении на детей.

При добровольно-принудительном характере заключения браков отношения супругов лишались любви и сильной привязанности, были слабо эмоционально окрашены. Применительно к XVI-XVII вв. американская исследовательница Е. Левин считает, что понятия любви и эмоциональной привязанности между супругами были чужды русским в то время (надо за метить: западным людям - почти в той же мере). Сам Болотов был жертвой такого брака, но все его дети в матримониальных делах пошли по стопам родителя. Он жаловался в своих записка х, что после его свадьбы в 1765 г. «свычка наша (с женой. - Б. М.) шла очень медленными стопами <...> Но что всего важнее, то к самому себе не мог я от ней (иметь. - Б. М.) ни малейших взаимных ласк и приветливости». Его надежда найти в жене человека, с которым бы он мог «разделять все свои душевные чувствования и все радости и утехи в жизни, сообщать обо всем свои мысли, заботы и попечения, пользоваться советами и утешениями», не сбылась. Такого человека он, однако, нашел в своей матери. И это было общим правилом. Женщина, не имевшая глубокой эмоциональной привязанности к своему мужу, находила ей компенсацию в любви к сыновьям, но не к дочерям, которых она была обязана наставлять, учить, но не любить. Такие же отношения были характерны и для русских императорских семей.

Возможно, мужчины, которым позволяли средства, находили выход в бигамии, другие - в интимных связях со своими крепостными девушками, что, несмотря на запрещение закона, было довольно распространено. Некоторые помещики не довольствовались одной любовницей и заводили целые гаремы.

Отсутствию глубоких эмоциональных привязанностей между родителями и детьми способствовали способы воспитания и образования дворянских детей. В зажиточных семьях сразу после рождения ребенок переходил на попечение кормилицы и нянек. С 5-7 лет к нему приставляли домашних учителей и гувернеров. Затем он поступал в какое-нибудь учебное заведение, по окончании которого мужчины шли на службу, а женщины выходили за муж. В бедных дворянских семьях до поступления в учебное заведение воспитанием и образованием занимались сами родители. Для дворян в XVIII в., так же как для крестьян, мещан и купцов, самостоятельная жизнь начиналась рано. Как правило, всякое учение заканчивалось к 16 годам, если образование продолжалось за границей, - к 18-20 годам. С этого возраста молодые люди вступали на поприще, какое кому предназначалось по положению и образованию, - военное, гражданское, придворное. «В 15 лет уже оканчивалось воспитание мальчиков, - писал крупный чиновник Ф. Ф. Вигель (1786-1856). - Полагали, что они уже всему выучены, и спешили их отдать в службу, чтобы они ранее могли выйти в чины». Гражданская служба могла начинаться еще раньше - с 13-14 и даже с 10 лет. Дети бедных дворян и чиновников нередко были вынуждены заниматься какой-нибудь канцелярской работой с детского возраста. Эта традиция XVII в. просуществовала до начала XIX в., постепенно отмирая по мере повышения требований к служебной годности чиновников. Но 16-18 лет считались нормальным возрастом для начала службы и в первой половине XVIII в.