Новое платье короля кем представились двое обманщиков. Новое платье короля (илл
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде.
На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: "Король в совете", так про него говорили: "Король в гардеробной".
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков.
Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается еще удивительным свойством - становиться невидимой для всякого человека, который не на своем месте или непроходимо глуп.
"Да, вот это будет платье!
Подумал король.
- Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своем месте и кто умен, а кто глуп.
Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань".
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было.
Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шелку и чистейшего золота, все это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
"Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело!" - думал король.
Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе.
Конечно, ему нечего бояться за себя, но...
все-таки лучше сначала пошел бы кто-нибудь другой!
А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
"Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, - подумал король.
Уж он-то рассмотрит ткань: он умен и с честью занимает свое место".
И вот старик министр вошел в залу, где за пустыми станками сидели обманщики.
"Господи помилуй!
- подумал министр, тараща глаза.
Да ведь я ничего не вижу!"
Только он не сказал этого вслух.
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски.
При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза, все-таки ничего не видел.
Да и видеть было нечего.
"Ах ты господи!
- думал он.
- Неужели я глуп?
Вот уж чего никогда не думал!
Упаси господь, кто-нибудь узнает!..
А может, я не гожусь для своей должности?..
Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!"
Что ж вы ничего не скажете нам?
Спросил один из ткачей.
О, это премило!
- ответил старик министр, глядя сквозь очки.
- Какой узор, какие краски!
Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
Рады стараться!
Сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок.
Министр слушал очень внимательно чтобы потом повторить все это королю.
Так он и сделал.
Теперь обманщики стали требовать еще больше денег, шелку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки.
Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника.
Он должен был посмотреть, как идет дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена.
С ним было то же самое, что и с первым.
Уж он смотрел, смотрел, а все равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
Ну, как вам нравится?
- спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых и в помине не было.
"Я не глуп, - думал сановник.
Значит, я не на своем месте?
Вот тебе раз!
Однако нельзя и виду подавать!"
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
Премило, премило!
Доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она еще не снята со станка.
С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
(Чудесно - франц.) Не правда ли?
- вскричали уже побывавшие здесь сановники.
- Не угодно ли полюбоваться?
Какой рисунок...
а краски!
И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.
"Что за ерунда!
Подумал король.
- Я ничего не вижу!
Ведь это ужасно!
Глуп я, что ли?
Или не гожусь в короли?
Это было бы хуже всего!"
О да, очень, очень мило!
- сказал наконец король.
- Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, - он не хотел признаться, что ничего не видит.
Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: "Очень, очень мило!" - и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
Чудесно!
Ехсеllent!
- только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге!
Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, - всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля.
Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят ее большими ножницами и потом шьют иголками без ниток.
Наконец они объявили:
Король в сопровождении свиты сам пришел к ним одеваться.
Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то, приговаривая:
Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан!
Чудесный наряд!
Легок, как паутина, и не почувствуешь его на теле!
Но в этом-то вся и прелесть!
Говорили придворные, но они ничего не видали - нечего ведь было и видеть.
А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом!
- сказали королю обманщики.
Мы оденем вас!
Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто надевают на него одну часть одежды за другой и наконец прикрепляют что-то в плечах и на талии, - это они надевали на него королевскую мантию!
А король поворачивался перед зеркалом во все стороны.
Боже, как идет!
Как чудно сидит!
- шептали в свите.
- Какой узор, какие краски!
Роскошное платье!
Балдахин ждет!
Доложил обер-церемониймейстер.
Я готов!
- сказал король.
- Хорошо ли сидит платье?
И он еще раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королем, вытягивая перед собой руки, - они не смели и виду подать, что ничего не видят.
И вот король шествовал по улицам под роскошным балдахином, а люди, собравшиеся на улицах, говорили:
Ах, какое красивое это новое платье короля!
Как чудно сидит!
Какая роскошная мантия!
Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своем месте.
Ни одно платье короля не вызывало еще таких восторгов.
Да ведь он голый!
Закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
Послушайте-ка, что говорит невинный младенец!
- сказал его отец, и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
Да ведь он совсем голый!
Вот мальчик говорит, что он совсем не одет!
- закричал наконец весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, но надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином еще величавее, а камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было.
Решили два хитреца обмануть короля: предложили ему сшить наряд из волшебной ткани, которую не смогут увидеть глупые люди. Все вокруг молчали, что не видят наряд. Молчал и сам правитель, чтобы не казаться глупцом. И только маленький мальчик вскрикнул, что по улице идет голый король!
Сказка Новое платье короля скачать:
Сказка Новое платье короля читать
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде. На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: «Король в совете», так про него говорили: «Король в гардеробной».
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков. Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается ещё удивительным свойством - становиться невидимой для всякого человека, который не на своём месте или непроходимо глуп.
«Да, вот это будет платье! - подумал король. - Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своём месте и кто умён, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань».
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было. Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шёлку и чистейшего золота, всё это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
«Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело!» - думал король. Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе. Конечно, ему нечего бояться за себя, но... всё-таки лучше сначала пошёл бы кто-нибудь другой! А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
«Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, - подумал король. - Уж он-то рассмотрит ткань: он умён и с честью занимает своё место».
И вот старик министр вошёл в залу, где за пустыми станками сидели обманщики.
«Господи помилуй! - подумал министр, тараща глаза. - Да ведь я ничего не вижу!»
Только он не сказал этого вслух.
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза, всё-таки ничего не видел. Да и видеть было нечего.
«Ах ты господи! - думал он. - Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»
Что ж вы ничего не скажете нам? - спросил один из ткачей.
О, это премило! - ответил старик министр, глядя сквозь очки. - Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
Рады стараться! - сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок. Министр слушал очень внимательно чтобы потом повторить всё это королю. Так он и сделал.
Теперь обманщики стали требовать ещё больше денег, шёлку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника. Он должен был посмотреть, как идёт дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена. С ним было то же самое, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а всё равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
Ну, как вам нравится? - спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых и в помине не было.
«Я не глуп, - думал сановник. - Значит, я не на своём месте? Вот тебе раз! Однако нельзя и виду подавать!»
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
Премило, премило! - доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она ещё не снята со станка.
С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
Magnifique! (Чудесно - франц.) Не правда ли? - вскричали уже побывавшие здесь сановники. - Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок... а краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.
«Что за ерунда! - подумал король. - Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»
О да, очень, очень мило! - сказал наконец король. - Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, - он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: «Очень, очень мило!» - и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
Magnifique! Чудесно! Ехсеllent! - только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге! Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, - всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят её большими ножницами и потом шьют иголками без ниток. Наконец они объявили:
Король в сопровождении свиты сам пришёл к ним одеваться. Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то, приговаривая:
Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! Чудесный наряд! Лёгок, как паутина, и не почувствуешь его на теле! Но в этом-то вся и прелесть!
Да, да! - говорили придворные, но они ничего не видали - нечего ведь было и видеть.
А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом! - сказали королю обманщики. - Мы оденем вас!
Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто надевают на него одну часть одежды за другой и наконец прикрепляют что-то в плечах и на талии, - это они надевали на него королевскую мантию! А король поворачивался перед зеркалом во все стороны.
Боже, как идёт! Как чудно сидит! - шептали в свите. - Какой узор, какие краски! Роскошное платье!
Балдахин ждёт! - доложил обер-церемониймейстер.
Я готов! - сказал король. - Хорошо ли сидит платье?
И он ещё раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королём, вытягивая перед собой руки, - они не смели и виду подать, что ничего не видят.
И вот король шествовал по улицам под роскошным балдахином, а люди, собравшиеся на улицах, говорили:
Ах, какое красивое это новое платье короля! Как чудно сидит! Какая роскошная мантия!
Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своём месте. Ни одно платье короля не вызывало ещё таких восторгов.
Да ведь он голый! - закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! - сказал его отец, и все стали шёпотом передавать друг другу слова ребёнка.
Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! - закричал наконец весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, но надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином ещё величавее, а камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было.
Информация для родителей: Новое платье короля – сказка, которую написал Ганс Христиан Андерсен. Она заставляет задуматься над тем, как же глупы и лицемерны бывают люди. Сказка «Новое платое короля» будет интересна детям в возрасте от 9 до 12 лет.
Читать сказку Новое платье короля
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде. На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: «Король в совете», так про него говорили: «Король в гардеробной».
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков. Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается ещё удивительным свойством - становиться невидимой для всякого человека, который не на своём месте или непроходимо глуп.
«Да, вот это будет платье! - подумал король. - Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своём месте и кто умён, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань».
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было. Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шёлку и чистейшего золота, всё это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
«Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело!» - думал король. Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе. Конечно, ему нечего бояться за себя, но… всё-таки лучше сначала пошёл бы кто-нибудь другой! А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
«Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, - подумал король. - Уж он-то рассмотрит ткань: он умён и с честью занимает своё место».
И вот старик министр вошёл в залу, где за пустыми станками сидели обманщики.
«Господи помилуй! - подумал министр, тараща глаза. - Да ведь я ничего не вижу!»
Только он не сказал этого вслух.
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза всё-таки ничего не видел. Да и видеть было нечего.
«Ах ты господи! - думал он. - Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»
Что ж вы ничего не скажете нам? - спросил один из ткачей.
О, это премило! - ответил старик министр, глядя сквозь очки. - Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
Рады стараться! - сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок. Министр слушал очень внимательно чтобы потом повторить всё это королю. Так, он и сделал.
Теперь обманщики стали требовать ещё больше денег, шёлку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника. Он должен был посмотреть, как идёт дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена. С ним было то же самое, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а всё равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
Ну, как вам нравится? - спросили его обманщики, показывая ткань, и объясняя узоры, которых и в помине не было.
«Я неглуп, - думал сановник. - Значит, я не на своём месте? Вот тебе раз! Однако нельзя и виду подавать!»
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
Премило, премило! - доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец, и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она ещё не снята со станка.
С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
Magnifique! (Чудесно - франц.) Не правда ли? - вскричали уже побывавшие здесь сановники. - Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок… а краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.
«Что за ерунда! - подумал король. - Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»
О да, очень, очень мило! - сказал, наконец, король. - Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, - он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: «Очень, очень мило!» - и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
Magnifique! Чудесно! Ехсеllent! - только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге! Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, - всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят её большими ножницами и потом шьют иголками без ниток. Наконец, они объявили:
Король в сопровождении свиты сам пришёл к ним одеваться. Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то приговаривая:
Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! Чудесный наряд! Лёгок, как паутина, и не почувствуешь его на теле! Но в этом-то вся и прелесть!
Да, да! - говорили придворные, но они ничего не видали - нечего ведь было и видеть.
А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом! - сказали королю обманщики. - Мы оденем вас!
Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто надевают на него одну часть одежды за другой и, наконец, прикрепляют что-то в плечах и на талии, - это они надевали на него королевскую мантию! А король поворачивался перед зеркалом во все стороны.
Боже, как идёт! Как чудно сидит! - шептали в свите. - Какой узор, какие краски! Роскошное платье!
Балдахин ждёт! - доложил обер-церемониймейстер.
Я готов! - сказал король. - Хорошо ли сидит платье?
И он ещё раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королём, вытягивая перед собой руки, - они не смели и виду подать, что ничего не видят.
И вот король шествовал по улицам под роскошным балдахином, а люди, собравшиеся на улицах, говорили:
Ах, какое красивое это новое платье короля! Как чудно сидит! Какая роскошная мантия!
Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своём месте. Ни одно платье короля не вызывало ещё таких восторгов.
Да ведь он голый! - закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! - сказал его отец, и все стали шёпотом передавать друг другу слова ребёнка.
Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! - закричал, наконец, весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, но надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином ещё величавее, а камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было.
Много лет назад жил король, который так любил красивые и новые платья, что все свои деньги тратил на одежду. Он не заботился о своих войсках, не интересовался театром, не любил гулять и если ходил на военные парады, в театр или на прогулку, то лишь затем, чтобы показаться в новом платье. Для каждого часа суток у него был особый наряд; и если о некоторых королях часто говорят: «Король в совете», то о нем говорили: «Король в гардеробной».
В том большом городе, где он жил, люди проводили время весело, и туда каждый день приезжали иностранцы. Однажды явились и два обманщика, которые выдавали себя за ткачей и уверяли, будто могут выткать такую чудесную ткань, какой еще свет не видывал. Не говоря уж о замечательно красивых красках и узоре этой ткани, сшитые из нее платья обладают удивительным свойством: их не может видеть человек, который не справляется со своими служебными обязанностями или же просто очень глуп, — для такого они превращаются в невидимки.
«Вот так платья! — подумал король, когда услышал об этом. — Надену такое и сразу узнаю, кто из моих подданных не справляется со своими обязанностями, а кроме того, смогу отличить умных от глупых. Надо, чтобы для меня немедленно начали ткать эту ткань!» И он дал обманщикам много денег вперед, с тем чтобы они тотчас приступили к работе.
Обманщики поставили два ткацких станка и стали делать вид, что работают, хотя на станках у них ровно ничего не было. То и дело требовали они тончайшей и отборной золотой пряжи, а получив ее, прятали по карманам и продолжали работать на пустых станках; и так с утра и до поздней ночи.
«Хотелось бы мне знать, много ли они наткали», — подумал король; но все же ему было как-то не по себе при мысли о том, что ни один дурак, ни один человек, который не справляется со своими обязанностями, не увидит ткани. Конечно, за себя ему нечего беспокоиться, думал он, но не лучше ли послать кого-нибудь другого посмотреть работу ткачей? Весь город знает, каким чудесным свойством обладает их ткань, и всем не терпится поскорее узнать, очень ли глуп и плох сосед.
«Пошлю-ка я к ткачам своего старого честного министра, — подумал король, — он лучше всех разбирается в достоинствах ткани. Он и умен, он и должности своей соответствует как нельзя лучше».
И вот престарелый почтенный министр вошел в зал, где перед пустыми станками сидели обманщики; взглянул на станки и вытаращил глаза. «Боже мой! Что же это такое? — думает. — Ничего не вижу! Никакой ткани!» Однако он умолчал об этом.
Обманщики попросили его подойти поближе, для того-де, чтобы хорошенько рассмотреть красочный узор ткани, и принялись показывать пальцами в пустое пространство. Бедный старик только таращил глаза, но никакой ткани не видел, потому что ее и не было!
«Боже мой! — подумал он. — Неужели я глуп? Вот никогда не подозревал! Но никто не должен об этом знать. Или, может быть, я не справляюсь со своими служебными обязанностями? Нет, нельзя признаваться, что я не вижу ткани».
— Ну, как ваше мнение? — спросил один из ткачей.
— Чудесно! Восхитительно! — ответил старик и сквозь очки устремил глаза на пустые станки. — Какой узор, какие краски! Я передам королю, что ткань понравилась мне чрезвычайно!
— Очень приятно слышать! — сказали ткачи и стали подробно описывать ткань — и краски ее и затейливый узор. Старый министр внимательно слушал, чтобы потом в точности передать королю их слова.
Ткачи потребовали еще денег, шелка и золота, — для того-де, чтобы продолжать работу. Но, получив все это, положили себе в карман, а на станках не появилось ни одной нитки. Попрежнему обманщики ткали на пустых станках.
Немного погодя король послал другого почтенного сановника посмотреть, как подвигается работа и скоро ли будет готова ткань. Однако с ним случилось то же, что и с министром: он смотрел, смотрел, но так ничего и не увидел, кроме пустых станков.
— Как хорош этот кусок ткани, правда? — воскликнули обманщики и принялись показывать пальцами на станок, расхваливая красивые узоры, которых и в помине не было.
«Я безусловно не глуп, — подумал сановник. — Но если так, значит я не справляюсь со своими обязанностями? Вот так история! Однако я и виду не подам, что сам это понимаю». — И он принялся расхваливать ткань, которой не видел, уверяя, что это настоящее счастье — любоваться столь чудесными красками и узорами.
— Прелестно! — сказал и он королю.
Весь город только и говорил, что о великолепной ткани.
Наконец, и сам король захотел поглядеть на новую ткань, пока ее еще не сняли со станков. С целой свитой избранных царедворцев, среди которых были и оба старых почтенных сановника, отправился он к хитрым обманщикам. А те «ткали» с великим усердием, но попрежнему на их станках не было ни единого волоконца.
— Правда, великолепно? — воскликнули почтенные сановники, уже побывавшие здесь. — Не угодно ли вашему величеству обратить внимание на краски и узор? — И они показали на пустой станок, уверенные, что все присутствующие видят на нем ткань.
«Что такое? — подумал король. — Я ничего не вижу! Какой ужас! Значит, я глуп? Или я никуда не годный король? Это было бы хуже всего!» Но вслух он сказал:
— Очень красиво! Подобное мастерство заслуживает величайшей похвалы!
И он с довольной улыбкой стал кивать головой, делая вид, что любуется тканью, -1- ведь он не хотел признаться, что ничего не видит.
Свита его во все глаза глядела на станки, но видела не больше остальных; однако все твердили вслед за королем, что ткань превосходная, и советовали ему сшить себе из этой великолепной ткани платье для предстоящего торжественного шествия.
— О, как чудесно! Роскошно! Изящно! — слышалось со всех сторон, и все выражали полное удовлетворение.
Король наградил обманщиков орденом, приказав носить его в петлице, и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь перед торжеством обманщики работали при свете шестнадцати свечей, ни разу даже не прилегли отдохнуть: ведь народ должен был видеть, что они заканчивают новое платье короля. Они сделали вид, что сняли ткань со станков, и принялись кроить воздух большими ножницами, а потом шить иголкой без нитки.
— Ну вот, платье готово! — сказали они, наконец.
Тогда король в сопровождении самых знатных своих придворных пришел к ним, чтобы облачиться в новый наряд, а ткачи-обманщики протягивали руки, словно подавая ему что-то.
— Вот панталоны! Вот камзол! Вот мантия! — приговаривали они. — И все легонькое, как паутинка! Наденешь — кажется, будто на теле ничего нет, но в этом-то и вся прелесть!
— Теперь пусть ваше величество соблаговолит снять с себя старое платье, — сказали обманщики. — Мы оденем вас в новое вот тут, перед большим зеркалом.
Король разделся догола, а обманщики сделали вид, будто одну за другой подают ему разные принадлежности его нового туалета, потом — будто прикрепляют ему длинный шлейф. А король поворачивался во все стороны и вертелся перед зеркалом.
— Боже, как вам идет это платье! Как оно чудесно сидит! — говорили все. — Какой узор! Какие краски! Что за роскошный наряд!
— Ваше величество, внизу вас ждет балдахин. Его понесут над вами во время процессии, — доложил обер-церемониймейстер.
— Я готов! — отозвался король. — Правда, хорошо сидит? И он снова повернулся перед зеркалом. Этим он хотел показать, что еще раз внимательно осматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф, стали хватать руками воздух, делая вид, будто поднимают шлейф с полу, а следуя за королем, не опускали рук, не желая признаться, что не видят никакого шлейфа.
И вот король шествовал в процессии под роскошным балдахином, а все люди, стоявшие на улицах и смотревшие из окон, говорили:
— Боже, как оно красиво, это новое платье короля! Как оно хорошо сидит! Какой чудесный шлейф у мантии!
Ни один человек не хотел признаться, что ничего не видит, опасаясь, как бы не подумали, что он не справляется со своими служебными обязанностями или слишком глуп. Ни одно из платьев короля не имело такого успеха.
— Но ведь он голый! — воскликнул вдруг один ребенок.
— Послушайте-ка, послушайте, что говорит невинное дитя! — сказал его отец; и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
— А король-то голый! Ребенок говорит, что на нем ничего нет!
— На нем ничего нет! — закричал, наконец, весь народ. Король содрогнулся — ему показалось, что люди правы, однако он все же решил довести церемонию до конца. И он принял еще более гордый вид, а камергеры шли за ним следом, притворяясь, будто несут шлейф, хотя на самом деле никакого шлейфа не было.
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде. На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: «Король в совете», так про него говорили: «Король в гардеробной».
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков. Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки, она отличается ещё удивительным свойством — становиться невидимой для всякого человека, который не на своём месте или непроходимо глуп.
«Да, вот это будет платье! — подумал король. — Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своём месте и кто умён, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань».
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было. Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шёлку и чистейшего золота, всё это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
«Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело!» — думал король. Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе. Конечно, ему нечего бояться за себя, но... всё-таки лучше сначала пошёл бы кто-нибудь другой! А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
«Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, — подумал король. — Уж он-то рассмотрит ткань: он умён и с честью занимает своё место».
И вот старик министр вошёл в залу, где за пустыми станками сидели обманщики.
«Господи помилуй! — подумал министр, тараща глаза. — Да ведь я ничего не вижу!»
Только он не сказал этого вслух.
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза, всё-таки ничего не видел. Да и видеть было нечего.
«Ах ты господи! — думал он. — Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»
— Что ж вы ничего не скажете нам? — спросил один из ткачей.
— О, это премило! — ответил старик министр, глядя сквозь очки. — Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
— Рады стараться! — сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок. Министр слушал очень внимательно чтобы потом повторить всё это королю. Так он и сделал.
Теперь обманщики стали требовать ещё больше денег, шёлку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника. Он должен был посмотреть, как идёт дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена. С ним было то же самое, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а всё равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
— Ну, как вам нравится? — спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых и в помине не было.
«Я не глуп, — думал сановник. — Значит, я не на своём месте? Вот тебе раз! Однако нельзя и виду подавать!»
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
— Премило, премило! — доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она ещё не снята со станка.
С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
— Magnifique! (Чудесно — франц.) Не правда ли? — вскричали уже побывавшие здесь сановники. — Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок... а краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.
«Что за ерунда! — подумал король. — Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»
— О да, очень, очень мило! — сказал наконец король. — Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, — он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: «Очень, очень мило!» — и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
— Magnifique! Чудесно! Ехсеllent! — только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге! Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, — всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят её большими ножницами и потом шьют иголками без ниток. Наконец они объявили:
— Готово!
Король в сопровождении свиты сам пришёл к ним одеваться. Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то, приговаривая:
— Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! Чудесный наряд! Лёгок, как паутина, и не почувствуешь его на теле! Но в этом-то вся и прелесть!
— Да, да! — говорили придворные, но они ничего не видали — нечего ведь было и видеть.
— А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом! — сказали королю обманщики. — Мы оденем вас!
Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто надевают на него одну часть одежды за другой и наконец прикрепляют что-то в плечах и на талии, — это они надевали на него королевскую мантию! А король поворачивался перед зеркалом во все стороны.
— Боже, как идёт! Как чудно сидит! — шептали в свите. — Какой узор, какие краски! Роскошное платье!
— Балдахин ждёт! — доложил обер-церемониймейстер.
— Я готов! — сказал король. — Хорошо ли сидит платье?
И он ещё раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королём, вытягивая перед собой руки, — они не смели и виду подать, что ничего не видят.
И вот король шествовал по улицам под роскошным балдахином, а люди, собравшиеся на улицах, говорили:
— Ах, какое красивое это новое платье короля! Как чудно сидит! Какая роскошная мантия!
Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своём месте. Ни одно платье короля не вызывало ещё таких восторгов.
— Да ведь он голый! — закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
— Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! — сказал его отец, и все стали шёпотом передавать друг другу слова ребёнка.
— Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! — закричал наконец весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, но надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином ещё величавее, а камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было.
