Фетальные препараты. Что такое "фетальные продукты"? Стволовые клетки - что это

Начиная с 90-х годов ХХ века ряд влиятельных медицинских технократов, занимающих ответственные посты в российском здравоохранении и медицинской науке, настойчиво лоббируют продвижение в стране так называемой «фетальной терапии».

В основе фетальной терапии лежит изъятие и использование тканей человеческих эмбрионов и плодов (лат. fetus), жизнь которых искусственно прерывают на разных сроках беременности (чаще всего на 15-22 неделе).

Фетальные — зародышевые — клетки вводят в организм людям, страдающим различными заболеваниями, а также в целях «омоложения» стареющего организма, и даже используют в производстве косметических средств.

Фетальная терапия не раз вызывала резкие протесты общественности — она недвусмысленно названа «разновидностью людоедства» (каннибализма).

В качестве одного из наиболее активных поборников фетальной терапии в России выступает академик Российской академии медицинских наук (РАМН) профессор Г.Т.Сухих.

Этот человек, с 2007 года возглавляющий московский ФГУ Научный Центр акушерства, гинекологии и перинатологии (ФГУ НЦ АГ и П) им. В.И. Кулакова Росмедтехнологий, печально «прославился» на всю Россию тем, что, начиная с 90-х годов, упорно продвигал в стране фетальное людоедство.

Интересно, что некоторые единомышленники академика Сухих предлагают вообще отказаться от употребления выражения «фетальная терапия» (получившего в народе дурную славу) — дабы не смущать население…

Действительно, вместо выражения «фетальная терапия» в настоящее время чаще используют менее понятные для неспециалистов словосочетания.
Например, такое - «трансплантация фетальных аллогенных стволовых клеток». Фетальщики относят эту деятельность к области «высоких медицинских технологий».

Сам академик Г.Т. Сухих в 2001 году так охарактеризовал свою «высокую» деятельность : «Клеточная биология в качестве основного средства борьбы с болезнями предлагает использовать клетки. Но не всякие. Только эмбриональные, зародышевые — фетальные. Их получают из тканей зародышей при абортах. Из эмбриона, удовлетворяющего требованиям по срокам, выделяют необходимые для медицинских целей материалы. Процесс этот трудоемкий, он требует ювелирной точности и абсолютной стерильности. На предлагаемые не имеющие аналогов способы приготовления клеточного трансплантата из фетальных тканей получен патент № 2160112 от 10 декабря 2000г.».

Людоедство в России

Визит супруги вице-президента США доктора Джил Байден в ФГУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени В.И. Кулакова». Директор Центра Г.Т.Сухих приветствует вторую леди США и сопровождающую ее делегацию.

Согласно указанному академиком Г.Т. Сухих патенту , метод приготовления «лечебных взвесей» из абортированных детей заключается в следующем:

«Для приготовления трансплантата необходимы абортивные плоды 17 - 21 недели внутриутробного развития весом 150 - 450 г…. В работу принимаются плоды без генетических аномалий и без нарушений целостности кожных покровов… Плод тщательно обрабатывают раствором детергента и отмывают дистиллированной водой… Затем забирают следующие органы: тимус, сердце, легкие, печень, селезенку, брыжейку, спиной мозг, щитовидную железу, глаза. Кроме того… снимается кожа с живота и спины… Органы измельчают…».

Тем, кто согласится прибегнуть к введению клеток человеческих эмбрионов и плодов, академик обещал множество разных чудес, например:

· «оптимизацию веса,

· омоложение внешнего вида,

· повышение либидо и потенции,

· замедление старения,

· восстановление умственных способностей,

· повышение процесса осмысления» и др.

По словам академика Сухих Г.Т., фетальная терапия — это «последнее достижение биологии и медицины», «живое дополнение к обычной терапии», одним словом - «исключительно многообещающее направление в медицине».

Причём для такой «терапии» более всего «удовлетворяют требованиям по срокам» нерожденные младенцы (желательно здоровые), которых безжалостно извлекают из материнской утробы во втором триместре (обычно на 14-22 неделе) беременности путем «управляемых абортов», производимых по «медицинским» или «социальным показаниям» . «Управляемый аборт» — это преждевременные роды, искусственно вызванные гормональными препаратами. При этом способе может родиться живой ребенок.

Интересно, готовы ли авторы таких изобретений посвятить своих маленьких детей или внуков (если таковые у них имеются) в секреты своей «врачебной» и «научной» деятельности по изготовлению дьявольских «лечебных смесей» из убитых младенцев?

И не страшно ли, что лоббисты подобных «научных направлений» занимают ответственные посты в области «охраны здоровья матери и ребёнка» в российском здравоохранении?

Одним из источников телец нерожденных детей (в том числе, здоровых) для фетальной клеточной «терапии», очевидно, могут служить евгенические аборты.
Такие аборты производят на основании результатов пренатальной диагностики (ПД), если у младенца выявляют неизлечимый врожденный порок развития или аномалии наследственного аппарата, например, синдром Дауна (и мать соглашается прервать беременность). Обычно евгенические аборты совершают на поздних сроках беременности (чаще всего во втором триместре беременности).

В настоящее время, из-за массовых (государственных) мероприятий направленной на аборт ПД уже гибнут тысячи больных и здоровых нерожденных детей.

Первых (чаще всего - нерожденных младенцев с синдромом Дауна) истребляют целенаправленно. Их матерям настойчиво рекомендуют произвести аборт, так как ряд организаторов здравоохранения и политиков считают, что в «социальном государстве», каковым по Конституции является Россия, допустимо тратить деньги налогоплательщиков на массовое производство абортов (убийство нерожденных детей), но расходование средств на оказание помощи инвалидам - это якобы «непереносимый социальный груз».

Что касается здоровых нерожденных младенцев, то они гибнут в ходе мероприятий ПД «случайно» — от осложнений инвазивной ПД (выкидышей) и диагностических ошибок, из-за которых на аборт «по медицинским показаниям» склоняют здоровых женщин, на самом деле вынашивающих нормально развивающегося ребенка.

Причём статистика, связанная с ПД, в целом является абсолютно непрозрачной для общества (как будто речь идет о глубокой военной тайне).

В частности, невозможно узнать точные данные о количестве ложноположительных результатов ПД, в результате которых абортируют здоровых младенцев.

Поэтому придется прибегнуть к собственным оценкам. Процент выявления синдрома Дауна у женщин из «группы риска» (которым, по результатам пренатального скрининга, настоятельно рекомендуют инвазивную ПД) в среднем достигает 2 - 5%. Причём даже на этой («уточняющей») стадии ПД точность диагностики составляет не 100%, а всего около 99% , то есть, с вероятностью, как, минимум, 1%, возможна ошибка.

На практике приведенные цифры могут означать следующее: при обследовании с помощью методов инвазивной ПД группы риска, включающей, например, 200 беременных женщин, будут выявлены 4 — 10 нерожденных детей (2 - 5%) с хромосомными болезнями, чаще всего, с синдромом Дауна. В таких случаях врачи, следуя приказам Минздравсоцразвития РФ, в качестве «лечения» настойчиво рекомендуют аборт. При этом как минимум 2 нерождённых младенца из 200 обследованных (1%) будут объявлены «больными» ошибочно (так называемые «ложноположительные» результаты). На самом деле эти два ребёнка являются здоровыми, хотя их также приговорят к аборту.

Эти младенцы, как следует из заявленного академиком Г.Т Сухих патента № 2160112, представляют особый «интерес» для фетальных «терапевтов».

Очевидно, программы «снижения социального и генетического груза» с помощью евгенических абортов служат одним из факторов, создающих условия для продвижения в России фетальной терапии - изощренной формы людоедства.

И дело уже дошло до того, что «уникальный метод трансплантации фетальных (зародышевых) клеток человека» в настоящее время открыто предлагают в качестве одной из «медицинских услуг» отдыхающим некоторых санаториев.
В этом можно убедиться, ознакомившись, например, с информационными материалами, размещенными на рекламных сайтах санатория «Родник» (город Пятигорск).

Препараты, полученные из телец нерожденных (точнее, уморенных вскоре после искусственного извлечения из тела матери) младенцев несут опасность заражения прионами, а также другими, пока еще неизученными патогенами (например, еще необнаруженными видами вирусов), для которых не разработаны системы тестирования.

Кроме того, трансплантированные фетальные клетки могут образовывать опухоли в организме реципиента. Об этом, в частности, свидетельствует трагический случай с израильским мальчиком, у которого после «лечения» в России клетками, полученными от абортированных детей, возникли опухоли (образовавшиеся из трансплантированных фетальных клеток).
Случившееся широко обсуждалось в средствах массовой информации, Интернете и научной печати (особенно зарубежных) в феврале — марте 2009 года.

Казалось бы, описанная история, в которой пострадали невинные дети — трое «законно» абортированных младенцев и больной мальчик — должна была бы, наконец, заставить «клеточных терапевтов», политиков и руководителей здравоохранения задуматься о нравственных и социальных «результатах» этой глубоко аморальной, преступной деятельности.

К тому же навязывание российскому обществу наукообразного людоедства может затормозить развитие в стране действительно важных (и этически доброкачественных) областей клеточных технологий, не связанных с убийством нерождённых детей.
В частности, к таковым относятся исследования, связанные с изучением и использованием стволовых клеток, выделенных у взрослых доноров (в том числе, аутологичных клеток, полученных от самого пациента) и др. Например, большие надежды во всем мире связывают с открытиями, позволяющими перепрограммировать обычные клетки взрослого человека в эквивалент стволовых клеток.

И действительно, в 2010 году в СМИ появилось сообщение, что Минздравсоцразвития РФ подготовил законопроект, регламентирующий применение стволовых клеток в исследованиях, связанных с разработкой методов клеточной терапии.

Важно, что этот законопроект должен был практически запретить (за исключением отдельных, особо оговоренных случаев) использование клеток, полученных от эмбрионов и плодов человека. С другой стороны, он открывал широкие возможности для действительно перспективных и этически приемлемых исследований (не связанных с уничтожением нерожденных детей). Появилась надежда, что продвижение позорящего Россию фетального каннибализма наконец-то будет остановлено.

Но, к сожалению, судьба законопроекта «О биомедицинских клеточных технологиях» до сих пор остается не ясной…

И он даже, по-видимому, не рассматривался в Госдуме. Неужели лобби поборников фетального каннибализма оказалось сильнее?

Аналогичная картина наблюдается и в некоторых других странах СНГ.
Например, украинский коллега московских фетальщиков, основатель Клиники клеточной терапии Национального медицинского университета и клиники «ЭмСелл» в Киеве профессор А.И. Смикодуб пообещал на сайте своей клиники, что уже «в этом столетии можно будет покупать эмбриональные клеточные суспензии в виде лекарственных препаратов в специализированных аптеках для проведения лечения в домашних условиях или больницах».

Вместе с тем, разгул фетальщиков на многострадальной Украине и в России уже приобрел широкую огласку на международном уровне.
В частности, на известном католическом интернет-портале «Human life international (hli)» в разделе, посвященном анализу биоэтических проблем современной медицины, можно увидеть аналитическую статью, название которой говорит само за себя: «Эксперименты с фетальными тканями и трансплантация: биологическая камера ужасов в Восточной Европе» (2007) (автор - известный публицист и постоянный эксперт «Human life international» Брайан Клoус (B. Clowes).

С другой стороны, фетальная терапия до сих пор запрещена в странах либерального Запада.

В частности, осенью 2008 года Европейское патентное бюро наложило запрет на патентование технологических разработок, основанных на выделении человеческих эмбриональных стволовых клеток, так как «подобные технологии… наверняка вызовут в обществе стойкий протест и обвинения в нарушении базовых принципов морали».

Продолжающееся продвижение фетальной терапии в России — это грозный симптом опасного ослабления «процесса осмысления» и нравственного чувства, как у поставщиков, так и потребителей данной «медицинской услуги», а также у чиновников и организаторов здравоохранения, покровительствующих указанной аморальной деятельности.

Ожидание малыша приносит будущей маме не только радость, но и различные страхи. И страх предстоящих родов — не самый сильный из них. По статистике, источником постоянных опасений становится еще не родившегося ребенка. «Как он там? Все ли с ним нормально?» — на эти вопросы и призваны отвечать постоянные обследования беременных, предназначенные для выявления возможных патологий на ранней стадии.

С 70-х годов прошлого века, после появления ультразвуковой диагностики, задача врачей упростилась. В самом деле, увидеть отклонения в развитии плода — уже половина лечения. Поэтому так называемые плановые УЗИ вошли в обязательный перечень исследований не только в нашей стране, но и во всем мире. К слову, в России «контрольная» УЗИ-диагностика проводится в 10-14, 20-24 и 30-32 недели беременности и позволяет выявить большинство пороков в самом зародыше.

Спустя некоторое время к процессу мониторинга подключились и генетики — понятие «скрининг» наверняка хорошо знакомо сегодняшним будущим мамам. Одной из важных составляющих этого исследования является анализ крови беременной женщины на специфические показатели — так называемые биохимические маркеры пренатальной патологии. В первом триместре это свободный хорионический гонадотропин человека (ХНЧ) и , ассоциированный с беременностью — РАР-А. Во втором — помимо ХГЧ анализ «проверяет» уровень альфафетопротеина и свободного эстриола. Затем специальная компьютерная программа анализирует данные УЗИ, скрининга и индивидуальные данные будущей мамы (возраст, вес, расу, а также данные о течении беременности — токсикоз, прием препаратов и пр.) и выдает математически просчитанные результаты.

Помимо распространенного убеждения, что скрининги «предсказывают» детей с синдромом Дауна, на данных этапах может быть выявлено еще около десятка различных патологий. К сожалению, метод скрининга, скорее, похож на прогноз погоды, чем на окончательный . Не в последнюю очередь «благодаря» компьютерной обработке. В самом деле, то, что для 20-летней будущей мамы является абсолютной нормой, при изменении возраста (например, 35 лет и старше) станет вариантом отклонения. Именно поэтому на повышенный риск рождения ребенка с синдромом Дауна российские беременные, особенно так называемые «старородящие», предпочитают закрывать глаза.

Другое дело, если речь заходит о более серьезных опасениях. Для уточнения результатов скрининга врачи, как правило, назначают дополнительные исследования. С 12-й недели это исследование ворсинок хориона (предшественника плаценты), которое помогает определить возможные генетические отклонения. С 14-й недели проводится амниоцентез (прокол в плодных оболочках) для уточнения возможных инфекций. И, наконец, с 18-й недели возможен кордоцентез (исследование пуповины), уточняющий диагноз при токсоплазмозе или же редких аномалиях развития. Соглашаться на них или нет, вопрос, который каждая женщина для себя решает сама. Тем более что все эти методы являются инвазивными, то есть связаны с проникновением внутрь организма, и имеют довольно высокий процент последующих осложнений.

Однако если действительно «грянул гром», и диагноз практически не вызывает сомнений, опускать руки рано. Современное развитие науки позволяет успешно бороться, по крайней мере, с некоторыми аномалиями и пороками развития еще нерожденного младенца. Этим занимается относительно новая область медицины — фетальная . Она появилась в 1963 году, когда на Западе впервые было проведено переливание крови плоду с врожденной анемией. Затем, спустя некоторое время, в 80-е годы фетальная медицина начала бурно развиваться — сначала в , а потом и в Европе. Сегодня клиники Америки и Германии традиционно считаются наиболее сильными в этой области. Прагматичные американцы даже посчитали, что каждый доллар, вложенный в здоровье нерожденного «пациента», спустя пять лет приносит 9,5 долларов — для сравнения, тот же показатель в онкологии составляет всего 2,5 доллара.

«Отцом» фетальной медицины в США считается Майкл Харрисон, которые совершил настоящий прорыв в науке в период с 1980-х по 1990 годы и разработал многие методы, которыми врачи пользуются до сих пор. В России подобная манипуляция впервые была проведена практически без отставания от основной мировой тенденции — в 1989 году, еще до распада Союза. Однако началом становления фетальной медицины в нашей стране считается 1995 год, когда хирургические вмешательства стали проводить в Центре пренатальной диагностики на базе московского роддома № 27. В большинстве случаев фетальная хирургия базируется на так называемой технологии EXIT («вне матки, частично внутри»). Это операции, при которых малыш остается связанным с матерью пуповиной, что обеспечивает нормальную систему газообмена и кровотока и снижает риск оперативного вмешательства. Большинство операций проводится только после 28 недель беременности.

Итак, что же сегодня может предложить наука, и с какими недугами нерожденного еще ребенка можно справиться с помощью врачей?

Лекарственный метод лечения. Применяется для ускорения развития легких, для коррекции сердечной недостаточности плода либо для продления беременности (если есть опасения, что ребенок может появиться на свет ранее 34 недели). Лекарства могут приниматься матерью либо вводиться методом кордоцентеза непосредственно в пуповину. Особенно эффективен в случае коррекции легочной недостаточности: кортикостероидами позволяет обеспечить нормальное развитие легких к моменту появления на свет.

Инвазивные методы. Спектр болезней, которые лечатся с помощью фетальной хирургии, сегодня достаточно широк. Постараемся обзорно перечислить их все.

1. Проблемы с головным мозгом — гидроцефалия, синдром Денди-Уокера (порок развития, при котором наблюдается гипотрофия мозжечка, кисты задней черепной ямки, гидроцефалия). Лечится путем эндоскопического доступа в матку при помощи установки шунта и откачки избытка жидкости.

2. Задержка внутриутробного развития плода II-III степени. Наряду с установкой катетера в сосуды пуповины под кожу матери вживляется специальный стент (трубочка), через который осуществляется дополнительное питание плода.

3. Порок Spina bifida (дефект дужек позвонков, из-за которого спинной мозг частично не прикрывается костной пластинкой). Ранее, до появления такого рода операций, эта , которая имеется в среднем у одного из тысячи младенцев, приводила к полному параличу ног. Сегодня, благодаря внутриутробному шунтированию, симптом поддается полному излечению. Кроме этого, Spina bifida вызывает сопутствующие заболевания — гидроцефалию или спинномозговую грыжу, которые также могут быть устранены.

4. Врожденные дефекты развития сердца — различные гипоплазии (недоразвитие), стенозы (сужение), атрезия (недоразвитие) устья аорты. Наиболее перспективное направление фетальной хирургии. Хотя и практически ювелирное. Например, операция на сердечном клапане в случае нерожденного «пациента» — это установка трубки в клапан диаметром 3 миллиметра! Впрочем, после рождения лечение такого порока, как гипоплазия левого желудочка, требует, как минимум, трех операций, а в ряде случаев — и пересадки сердца. Ежегодно только в Америке диагностируется от 600 до 1500 таких случаев. Внутриутробное лечение позволяет избежать этого — в аорту плода через пуповину вводят катетер, который постепенно расширяет суженный участок сосуда, что позволяет сердцу правильно сформироваться. Различные сужения и атрезии хирурги устраняют при помощи установки специального баллона (метод баллонодилатации), который расширяет или разрывает преждевременно закрывшееся отверстие в перегородке предсердий.

5. Пороки развития легких — гипоплазия легочного клапана, отечный синдром (жидкость в легких). Гипоплазию хирурги лечат опять-таки с помощью установки баллона, а жидкость из легких откачивают внутриутробно, под контролем УЗИ.

6. Врожденная диафрагмальная грыжа (отверстие в диафрагме, которое приводит к перемещению органов брюшной полости в грудную). Если бы не фетальная хирургия, смертность при такой аномалии в мире составляла бы 98%. Операция проходит в два этапа — сначала при помощи баллона закрывают отверстие в диафрагме, а затем, ближе к концу беременности, баллон удаляется, чтобы освободить дыхательные пути ребенка. Саму грыжу ушивают через некоторое время после рождения.

7. Кисты. В ряде случаев эти аномалии развития могут привести к гибели плода еще до рождения. В таком случае может помочь операция — откачка жидкости через специальную полую иглу диаметром тоньше человеческого волоса.

8. Пороки развития мочеполовой системы. Если порок обструктивный (связанный с сужением тех или иных отверстий), то он может быть устранен с помощью внутриутробного шунтирования.

9. Изоиммунные заболевания (несовместимость групп крови матери и плода, в т. ч. гемолитическая болезнь). Корректируются путем переливания крови через пуповину плоду. Наиболее часто встречается резус-конфликтная беременность — заболевание, которое фетально лечится только в нашей стране. Причем альтернативой выступает аборт. К сожалению, это совсем не повод для гордости. Как известно, резус-отрицательные женщины составляют только 15% от общего числа беременных. Если вовремя, на 28 неделе, ввести будущей маме анти-резус иммуноглобулин для профилактики развития резус-конфликта, то дальнейшее течение беременности не вызовет никаких проблем подобного рода. Если же, как это часто у нас бывает, пустить все на самотек, то позднее врачи будут вынуждены прибегнуть к нескольким переливаниям крови плоду, чтобы предотвратить развитие гемолитической болезни. По статистике, подобного вмешательства требует одна беременность на сорок тысяч.

10. Болезни крови — анемии различной природы. Как и изоимунные конфликты, лечатся с помощью переливания крови.

11. Синдром фето-фетальной трансфузии (СФФТ). Наблюдается при многоплодной беременности, когда один из зародышей становится «донором» для второго, что приводит к задержке развития, неврологическим проблемам и часто (70% случаев) к преждевременной гибели обоих плодов. Устраняется путем лазерной коагуляции плацентарных сосудов, питающих близнеца-«вампира».

Сегодня ученые активно работают над десятками методов, которые, возможно, помогут спасти жизнь не одному ребенку. В их числе — введение откорректированных генов, вызывающих врожденные аномалии, в стволовые клетки, циркулирующие в крови плода. Таким образом, есть надежда, что когда-нибудь в будущем операции уйдут в прошлое — как и сами болезни.

Текст: Настя Яковлева

Статья на конкурс «био/мол/текст»: «Миша родился 12 февраля здоровым ребенком. Но в 1,5 месяца я стала замечать, что на всех фотографиях малыш занимает одну и ту же позу, как будто его ножки неподвижны. Уже через несколько недель нам поставили диагноз, посочувствовали и посоветовали начать планировать второго, здорового ребенка ». Из-за роковой комбинации генов Миша, как и остальные дети с этим заболеванием, был вынужден всю свою короткую жизнь бороться за каждое движение. Бороться отчаянно, изо всех сил, но в конце концов проиграть. Спинальная мышечная атрофия (СМА ) относится к числу генетических аномалий, перед которыми человечество пока бессильно. Однако успехи генной терапии, за которыми сегодня наблюдает медицинский мир, могут перевести и СМА, и другие тяжелые наследственные патологии в разряд излечимых. Более того - излечимых еще внутриутробно.

Генеральный спонсор конкурса - компания «Диаэм» : крупнейший поставщик оборудования, реагентов и расходных материалов для биологических исследований и производств.

Спонсором приза зрительских симпатий выступил медико-генетический центр .

«Книжный» спонсор конкурса - «Альпина нон-фикшн »

Природа ошибается, человек исправляет

Концепция генной терапии элегантна и красива, как все гениальное . Она заключается в доставке с помощью векторных систем здорового генетического материала в клетку с целью заменить им «ошибочные» гены, с которыми сопряжены различные заболевания (рис. 1).

«Биомолекула» уже писала подробно о том, какие возможности открывает генная терапия в лечении рака и наследственных аномалий, в частности, пигментного ретинита .

И если в 80-х годах прошлого века, когда о генной терапии заговорили довольно громко, ее теория многим казалась продолжением сценария ленты «Назад в будущее », то сегодня она стала реальностью, открывающей новые, поистине безбрежные перспективы.

Тем не менее очевидно, что генная терапия имеет ряд ограничений, особенно когда речь идет о наследственных заболеваниях. Прежде всего, патологический процесс в таких случаях может начаться еще внутриутробно. К моменту, когда заболевание, наконец, диагностируют, - а это порой происходит спустя годы после рождения ребенка, - могут развиться необратимые повреждения клеток и органов, что значительно сужает терапевтические возможности или вообще сводит их на нет .

Шанс решить эту проблему появился благодаря современной пренатальной диагностике, которая позволяет обнаружить хромосомные дефекты уже на ранних стадиях беременности. Получив любой фетальный материал с помощью инвазивных методик, можно быстро и достоверно диагностировать генетические заболевания. А в случаях с гемоглобинопатиями необходимость в инвазивных манипуляциях и вовсе отпадает: чтобы их выявить, достаточно исследовать фетальные ДНК, полученные из клеток крови матери .

Современные пренатальные диагностические методики в комбинации с достижениями генной терапии предоставляют уникальную возможность исправить «ошибку» природы и вмешаться в патологический процесс еще до необратимого повреждения клеток. Обеспечить лечение различных заболеваний ребенка в утробе матери или, по крайней мере, сдержать прогрессирование болезни, по всей вероятности, может фетальная генная терапия , или генная терапия плода .

Идея фетальной генной терапии далеко не нова: всего через несколько лет после первой попытки проведения генной терапии у взрослых, в 1994 году исследователи начали всерьез обсуждать применение инновационной методики внутриутробно . Сегодня, когда лечение генетических заболеваний в утробе матери уже практически превратилось из фантастической перспективы в реальность, опубликована масса работ, где подробно изучена фетальная генная терапия и ее преимущества по сравнению с генной терапией взрослых.

Пренатально vs постнатально

Предваряя вопросы о целесообразности внутриутробной коррекции генетической аномалии, сразу же остановимся на преимуществах генной терапии плода по сравнению с постнатальной генной терапией.

Широкие возможности воздействия на органы и системы

Известно, что при многих генетических заболеваниях (к примеру, буллезном эпидермолизе или кистозном фиброзе) бывает довольно сложно повлиять на основные звенья патологического процесса практически сразу после рождения. Коррекция же мутантных генов у развивающегося плода позволяет быстро увеличить популяцию стволовых клеток, обеспечив большой пул трансфицированных клеток и, как следствие, выраженный терапевтический эффект.

Упрощенное производство клинического вектора, переносящего генетический материал

Дозировка вирусного вектора, с помощью которого переносят генетический материал, зависит от массы тела. Благодаря малому размеру плода удается достигнуть гораздо более высокого биораспределения вектора при той же его дозировке, что в ходе генной терапии взрослого. Это позволяет сэкономить и время, и средства. Представить, насколько существенна экономия, помогают простые сравнительные данные: так, плод в 14–16 недель беременности (оптимальный срок индуцирования вектора) весит около 100 г, в то время как средняя масса тела взрослого составляет около 60 кг.

Повышение эффективности терапии за счет неполноценного иммунного ответа

Ряд исследований продемонстрировал, что гуморальный иммунитет к аденовирусам и аденоассоциированным вирусам (AAV) (рис. 2) определенных серотипов, которые обычно используются в качестве векторов, может приводить к неудаче при экспрессии трансгена . Это может стать одним из критических барьеров для успешной трансплантации.

В группу риска попадают около 50% взрослых, имеющих приобретенный иммунный ответ к этим вирусным векторам . Но даже при отсутствии чувствительности введение вектора у взрослых нередко приводит к развитию иммунного ответа, снижающего длительность и уровень трансгенной экспрессии. Так, после внутримышечной инъекции аденовирусного вектора с геном белка дистрофина взрослым мышам с миодистрофией Дюшенна образуются антитела к дистрофину , что сопряжено со значительным снижением эффективности экспрессии. В то же время плод в утробе матери иммунологически незрел, что позволяет доставлять вирусный вектор и трансгенный продукт без ограничения, которое накладывает иммунный ответ .

Очевидные преимущества фетальной терапии по сравнению с постнатальной коррекцией обеспечивают ее более высокую эффективность и целесообразность, особенно при тяжелых, опасных для жизни заболеваниях. Даже в случаях, когда полного излечения достигнуть невозможно, фетальная генная терапия может влиять на патологические звенья заболевания, облегчая его течение и улучшая прогноз. А, следовательно, именно она может стать единственной терапевтической альтернативой прекращению беременности для тысяч семей. Тем более что число заболеваний, которые потенциально могут оказаться под контролем при внедрении генной терапии плода в клиническую практику, поистине огромно.

Перспективы и возможности

Генная терапия плода, предположительно, способна взять под контроль множество опасных патологий. Лишь малая их толика представлена в таблице 1.

Кроме того, к числу патологий, которые, предположительно, могут поддаваться контролю с помощью фетальной терапии, относятся :

• Иммунодефицитные расстройства - синдром «голых» лимфоцитов , гипоплазия хряща, синдром Чедиака-Хигаши , хроническая гранулематозная болезнь , синдром Костмана , дефицит адгезии лейкоцитов, синдром Оменна , синдром Вискотта-Олдрича .
• Гемоглобинопатии - резус-болезнь, врожденная эритропоэтическая порфирия.
• Заболевания, сопряженные с дефицитом активности ферментов , - болезнь Гоше, болезнь Краббе , метахроматическая лейкодистрофия , мукополисахаридозы , болезнь Волмана , болезнь Ниманна-Пика .
• Другие - конгенитальный дискератоз , семейный гемафагоцитический лимфогистиоцистоз , инфантильный остеопетроз , синдром Швахмана-Даймонда и др.

Список заболеваний, которые могут оказаться «по плечу» фетальной генной терапии, поражает воображение: предположительно, эта методика позволит вмешаться в ранее неподвластные человеку патологические процессы, обусловленные моногенными заболеваниями. Их количество, по данным Всемирной организации здравоохранения, достигает десяти тысяч . Тем не менее важно учитывать существование ряда ограничений, и в первую очередь рисков для матери и плода, сопряженных с проведением внутриутробной генной терапии.

Страхи и риски

Специфические риски пренатального переноса генов кардинально отличаются от рисков постнатальной генной терапии. Они включают краткосрочные неблагоприятные реакции и долгосрочные постнатальные эффекты. Их актуальность обостряется в связи с тем, что гипотетически экспрессия генов плода может оказывать непредсказуемое действие как на пренатальное, так и на постнатальное развитие .

Прежде всего, непосредственно сама процедура переноса связана с увеличением вероятности выкидыша, хориоамнионита и преждевременных родов. В исследованиях зафиксированы воспалительные реакции на вектор, в частности, инфильтрация печени и некроз печени при фетальной генной терапии овец .

Успех фетальной генной терапии может быть нейтрализован иммунным ответом плода, и это несет определенные риски для конечного результата. Гуморальный и клеточный ответы на введение вектора или трансгенного белка при посредстве трансдукторных систем клеток может элиминировать продукты переноса или нивелировать трансгенную экспрессию. При этом в исследованиях продемонстрирована зависимость силы иммунного ответа от срока гестации. Значительные иммунные реакции на введение лентивирусного вектора на ранних и средних сроках беременности зарегистрированы не были, тогда как при введении аденовирусного вектора на поздних сроках наблюдался мощный гуморальный ответ против капсидного антигена .

Одна из чрезвычайно важных проблем фетальной генной терапии заключается в потенциальном риске, который возникает при передаче плоду донорских последовательностей ДНК. Поскольку векторная интеграция в зародышевые клетки, по всей вероятности, будет носить случайный характер, она теоретически может иметь катастрофические последствия для плода. По сути, ребенок, получивший внутриутробно донорский генетический материал, рождается мутантом. Этическая составляющая генной терапии тревожит умы ученых и богословов. Последние еще со времен рождения самой известной в истории науки овечки предупреждают об опасностях, которые несет человечеству вмешательство в замысел божий.

Еще один важный аспект обусловлен вероятностью мутагенеза в клетках плода, приводящего к дефекту какого-либо функционального гена, что в конечном счете может стать причиной теперь уже нового, приобретенного генетического заболевания или злокачественной опухоли. Ее вероятность выглядит еще более реальной с учетом данных исследования на мышах, в ходе которого экспрессия генов у зародышей мышей дала толчок развитию опухоли печени .

В этом контексте могут оказаться далеко не случайными результаты двух исследований, продемонстрировавших развитие серьезных побочных эффектов после успешной генной терапии Х-сцепленного комбинированного иммунодефицита: в первом случае была зафиксирована манифестация моноклонального лимфопролиферативного заболевания, а во втором - альфа/бета Т-клеточной пролиферации. И в первом, и во втором случаях ретровирусный вектор интегрировался в непосредственной близости от гена LMO2 в пролиферирующих Т-клетках .

Теоретически генная терапия ex vivo может быть более безопасной по сравнению с in vivo фетальным введением вектора. Хотя это и не исключает вероятность мутагенеза в клетках, которые ретровирально трансдуцируются in vitro , введение мутагена можно легче определять и контролировать. Тем не менее полностью исключить эти осложнения, увы, нельзя.

И, наконец, фетальная генная терапия повышает восприимчивость клеток зародыша к трансдукции . Низкоуровневая ретровирусная трансдукция в предшественники зародышевых клеток наблюдалась в мужских и женских гонадах после внутрибрюшинного введения вектора эмбрионам овец и обезьян соответственно . Анализ факторов, приводящих к непреднамеренной трансдукции, показал, что восприимчивость зародышевой ткани к ней зависит от гестационного возраста с более высокими показателями трансдукции на ранней стадии беременности .

С точки зрения потенциальных рисков очевидно, что фетальная генная терапия может быть обоснованным методом лечения только тяжелых генетических заболеваний, других вариантов коррекции которых не существует. И среди них, безусловно, болезнь Гоше, возможность внутриутробной генной терапии которой продемонстрировали в исследовании, опубликованном совсем недавно.

Первый пошел: болезнь Гоше

В июле 2018 года журнал Nature Medicine опубликовал результаты исследования на мышах, проведенного под руководством Симона Уоддингтона (Simon Waddington ) из лондонского Института женского здоровья. Результаты работы продемонстрировали эффективность фетальной генной терапии в лечении нейродегенеративных заболеваний и, в частности, болезни Гоше . Это самая частая форма среди редких наследственных ферментопатий, в основе которой лежит дефицит активности лизосомного фермента глюкозоцереброзидазы (рис. 3), обусловленный мутациями в гене глюкозилцерамидазы . В зависимости от характера мутаций, может развиваться тяжелая нейропатическая форма заболевания, манифестирующая с младенчества, или форма с более постепенным началом и менее выраженными симптомами. В то время как более легкие формы болезни Гоше хорошо поддаются заместительной терапии, тяжелая форма пока остается летальной. Признаки неизлечимой формы болезни Гоше появляются в первые месяцы жизни и включают прогрессирующую мышечную гипотонию, задержку и регресс психомоторного развития и другие неврологические признаки.

В ходе исследования Уоддингтон с соавторами продемонстрировал, что интракраниальное введение аденоассоциированного вирусного вектора 9 (AAV9) эмбриону мышей на 16 день гестации приводило к повышению экспрессии глюкозоцереброзидазы, что останавливало нейродегенерацию. При этом активность фермента в головном мозге была сравнима с таковой у здоровых мышей. Несмотря на то, что у больных грызунов все же диагностировался воспалительный процесс в головном мозге, они развивались достоверно лучше, чем мыши из группы контроля, которых пришлось усыпить через две недели после лечения из-за тяжести заболевания.

Мыши, подвергшиеся фетальной генной терапии, жили, по крайней мере, 18 недель, были фертильными и мобильными. Интересно, что введение вектора постнатально также облегчало течение заболевания, однако было менее эффективным, чем пренатальная экспрессия.

Поскольку AAV9 был способен проникать в мозг из кровотока, команда Уоддингтона провела еще один эксперимент, в ходе которого ввели значительно более высокую дозу вектора не в головной мозг, а непосредственно в кровь зародышей мышей. Мыши после экспрессии были в основном неотличимы от здоровых особей, но, поскольку по условиям эксперимента продолжительность их жизни составила только 55 дней, ученые не смогли сделать выводы о долгосрочной эффективности внутривенной генной терапии.

Эксперимент Уоддингтона стал самой сложной на сегодня работой, в ходе которой была проведена фетальная генная терапия у животных. Сегодня команда работает с корпорацией Apollo Therapeutics , объединившей усилия трех британских университетов и трех крупнейших фармацевтических компаний. Уоддингтон с коллегами преследуют новую цель: на сей раз перед ними стоит задача получить доклинические данные и потенциально протестировать лечение людей. И пока скептики размышляют над кругом возможностей применения фетальной генной терапии у человека, который может значительно сужаться из-за того, что болезнь Гоше не входит в пренатальные тесты, команда Уоддингтона уверенной поступью шагает в будущее. Будущее, где смогут выздоравливать дети с болезнью Гоше, миодистрофией Дюшенна, СМА и многими другими редкими, но сегодня, увы, неизлечимыми заболеваниями.

Литература

1. 12 методов в картинках: генная инженерия. Часть II: инструменты и техники ;
Immune responses to gene therapy vectors: influence on vector function and effector mechanisms . Gene Ther . 11 , S10-S17;
2. Soyoung C. Gilchrist, Martin P. Ontell, Stefan Kochanek, Paula R. Clemens. (2002). Immune Response to Full-Length Dystrophin Delivered to Dmd Muscle by a High-Capacity Adenoviral Vector . Molecular Therapy . 6 , 359-368;
3. Heather A. Hartman, Avery C. Rossidis, William H. Peranteau. (2018). In Utero Gene Therapy and Genome Editing . Curr Stem Cell Rep . 4 , 52-60;
4. Anna L. David, Donald Peebles. (2008). . Best Practice & Research Clinical Obstetrics & Gynaecology . 22 , 203-218;
5. Сводка с генотерапевтических фронтов. Новая стратегия нейтрализации гемофилии ;
6. Charles Coutelle. (2008). Why Bother?: Is In Utero Gene Therapy Worth the Effort? . Molecular Therapy . 16 , 219-220;
7. Mike Themis, Simon N. Waddington, Manfred Schmidt, Christof von Kalle, Yoahe Wang, et. al.. (2005). Oncogenesis Following Delivery of a Nonprimate Lentiviral Gene Therapy Vector to Fetal and Neonatal Mice . Molecular Therapy . 12 , 763-771;
8. European Society of Gene Therapy (ESGT) Press release, Bernd Gansbacher. (2003). Report of a second serious adverse event in a clinical trial of gene therapy for X-linked severe combined immune deficiency (X-SCID) . J. Gene Med. . 5 , 261-262;
9. Giulia Massaro, Citra N. Z. Mattar, Andrew M. S. Wong, Ernestas Sirka, Suzanne M. K. Buckley, et. al.. (2018). Fetal gene therapy for neurodegenerative disease of infants . Nat Med . 24 , 1317-1323.

О фетальной терапии — использовании зародышевых клеток — как способе «омоложения» и «лечении» заболеваний…

Начиная с 90-х годов ХХ века ряд влиятельных медицинских технократов, занимающих ответственные посты в российском здравоохранении и медицинской науке, настойчиво лоббируют продвижение в стране так называемой «фетальной терапии».

В основе фетальной терапии лежит изъятие и использование тканей человеческих эмбрионов и плодов (лат. fetus), жизнь которых искусственно прерывают на разных сроках беременности (чаще всего на 15-22 неделе).

Фетальные — зародышевые — клетки вводят в организм людям, страдающим различными заболеваниями, а также в целях «омоложения» стареющего организма, и даже используют в производстве косметических средств.

Фетальная терапия не раз вызывала резкие протесты общественности — она недвусмысленно названа «разновидностью людоедства» (каннибализма).

В качестве одного из наиболее активных поборников фетальной терапии в России выступает академик Российской академии медицинских наук (РАМН) профессор Г.Т.Сухих.

Этот человек, с 2007 года возглавляющий московский ФГУ Научный Центр акушерства, гинекологии и перинатологии (ФГУ НЦ АГ и П) им. В.И. Кулакова Росмедтехнологий, печально «прославился» на всю Россию тем, что, начиная с 90-х годов, упорно продвигал в стране фетальное людоедство.

Интересно, что некоторые единомышленники академика Сухих предлагают вообще отказаться от употребления выражения «фетальная терапия» (получившего в народе дурную славу) — дабы не смущать население…

Действительно, вместо выражения «фетальная терапия» в настоящее время чаще используют менее понятные для неспециалистов словосочетания.
Например, такое - «трансплантация фетальных аллогенных стволовых клеток». Фетальщики относят эту деятельность к области «высоких медицинских технологий» .

Сам академик Г.Т. Сухих в 2001 году так охарактеризовал свою «высокую» деятельность : «Клеточная биология в качестве основного средства борьбы с болезнями предлагает использовать клетки. Но не всякие. Только эмбриональные, зародышевые — фетальные. Их получают из тканей зародышей при абортах. Из эмбриона, удовлетворяющего требованиям по срокам, выделяют необходимые для медицинских целей материалы. Процесс этот трудоемкий, он требует ювелирной точности и абсолютной стерильности. На предлагаемые не имеющие аналогов способы приготовления клеточного трансплантата из фетальных тканей получен патент № 2160112 от 10 декабря 2000г.».

Людоедство в России

Визит супруги вице-президента США доктора Джил Байден в ФГУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии имени В.И. Кулакова». Директор Центра Г.Т.Сухих приветствует вторую леди США и сопровождающую ее делегацию.

Согласно указанному академиком Г.Т. Сухих патенту , метод приготовления «лечебных взвесей» из абортированных детей заключается в следующем:

«Для приготовления трансплантата необходимы абортивные плоды 17 - 21 недели внутриутробного развития весом 150 - 450 г…. В работу принимаются плоды без генетических аномалий и без нарушений целостности кожных покровов… Плод тщательно обрабатывают раствором детергента и отмывают дистиллированной водой… Затем забирают следующие органы: тимус, сердце, легкие, печень, селезенку, брыжейку, спиной мозг, щитовидную железу, глаза. Кроме того… снимается кожа с живота и спины… Органы измельчают…».

Людоедство в России

Тем, кто согласится прибегнуть к введению клеток человеческих эмбрионов и плодов, академик обещал множество разных чудес, например :

· «оптимизацию веса,

· омоложение внешнего вида,

· повышение либидо и потенции,

· замедление старения,

· восстановление умственных способностей,

· повышение процесса осмысления» и др.

По словам академика Сухих Г.Т., фетальная терапия — это «последнее достижение биологии и медицины», «живое дополнение к обычной терапии», одним словом - «исключительно многообещающее направление в медицине» .

Причём для такой «терапии» более всего «удовлетворяют требованиям по срокам» нерожденные младенцы (желательно здоровые), которых безжалостно извлекают из материнской утробы во втором триместре (обычно на 14-22 неделе) беременности путем «управляемых абортов», производимых по «медицинским» или «социальным показаниям» . «Управляемый аборт» — это преждевременные роды, искусственно вызванные гормональными препаратами. При этом способе может родиться живой ребенок.

Людоедство в России

Интересно, готовы ли авторы таких изобретений посвятить своих маленьких детей или внуков (если таковые у них имеются) в секреты своей «врачебной» и «научной» деятельности по изготовлению дьявольских «лечебных смесей» из убитых младенцев?

И не страшно ли, что лоббисты подобных «научных направлений» занимают ответственные посты в области «охраны здоровья матери и ребёнка» в российском здравоохранении?

Одним из источников телец нерожденных детей (в том числе, здоровых) для фетальной клеточной «терапии», очевидно, могут служить евгенические аборты.
Такие аборты производят на основании результатов пренатальной диагностики (ПД), если у младенца выявляют неизлечимый врожденный порок развития или аномалии наследственного аппарата, например, синдром Дауна (и мать соглашается прервать беременность). Обычно евгенические аборты совершают на поздних сроках беременности (чаще всего во втором триместре беременности).

В настоящее время, из-за массовых (государственных) мероприятий направленной на аборт ПД уже гибнут тысячи больных и здоровых нерожденных детей.

Первых (чаще всего - нерожденных младенцев с синдромом Дауна) истребляют целенаправленно. Их матерям настойчиво рекомендуют произвести аборт, так как ряд организаторов здравоохранения и политиков считают, что в «социальном государстве», каковым по Конституции является Россия, допустимо тратить деньги налогоплательщиков на массовое производство абортов (убийство нерожденных детей), но расходование средств на оказание помощи инвалидам - это якобы «непереносимый социальный груз» .

Что касается здоровых нерожденных младенцев, то они гибнут в ходе мероприятий ПД «случайно» — от осложнений инвазивной ПД (выкидышей) и диагностических ошибок, из-за которых на аборт «по медицинским показаниям» склоняют здоровых женщин, на самом деле вынашивающих нормально развивающегося ребенка.

Причём статистика, связанная с ПД, в целом является абсолютно непрозрачной для общества (как будто речь идет о глубокой военной тайне).

В частности, невозможно узнать точные данные о количестве ложноположительных результатов ПД, в результате которых абортируют здоровых младенцев.

Поэтому придется прибегнуть к собственным оценкам. Процент выявления синдрома Дауна у женщин из «группы риска» (которым, по результатам пренатального скрининга, настоятельно рекомендуют инвазивную ПД) в среднем достигает 2 - 5% . Причём даже на этой («уточняющей») стадии ПД точность диагностики составляет не 100%, а всего около 99% , то есть, с вероятностью, как, минимум, 1%, возможна ошибка.

На практике приведенные цифры могут означать следующее: при обследовании с помощью методов инвазивной ПД группы риска, включающей, например, 200 беременных женщин, будут выявлены 4 — 10 нерожденных детей (2 - 5%) с хромосомными болезнями, чаще всего, с синдромом Дауна. В таких случаях врачи, следуя приказам Минздравсоцразвития РФ, в качестве «лечения» настойчиво рекомендуют аборт . При этом как минимум 2 нерождённых младенца из 200 обследованных (1%) будут объявлены «больными» ошибочно (так называемые «ложноположительные» результаты). На самом деле эти два ребёнка являются здоровыми, хотя их также приговорят к аборту.

Людоедство в России

Эти младенцы, как следует из заявленного академиком Г.Т Сухих патента № 2160112, представляют особый «интерес» для фетальных «терапевтов».

Очевидно, программы «снижения социального и генетического груза» с помощью евгенических абортов служат одним из факторов, создающих условия для продвижения в России фетальной терапии - изощренной формы людоедства.

И дело уже дошло до того, что «уникальный метод трансплантации фетальных (зародышевых) клеток человека» в настоящее время открыто предлагают в качестве одной из «медицинских услуг» отдыхающим некоторых санаториев.
В этом можно убедиться, ознакомившись, например, с информационными материалами, размещенными на рекламных сайтах санатория «Родник» (город Пятигорск) .

Препараты, полученные из телец нерожденных (точнее, уморенных вскоре после искусственного извлечения из тела матери) младенцев несут опасность заражения прионами, а также другими, пока еще неизученными патогенами (например, еще необнаруженными видами вирусов), для которых не разработаны системы тестирования .

Кроме того, трансплантированные фетальные клетки могут образовывать опухоли в организме реципиента. Об этом, в частности, свидетельствует трагический случай с израильским мальчиком, у которого после «лечения» в России клетками, полученными от абортированных детей, возникли опухоли (образовавшиеся из трансплантированных фетальных клеток) .
Случившееся широко обсуждалось в средствах массовой информации, Интернете и научной печати (особенно зарубежных) в феврале — марте 2009 года .

Казалось бы, описанная история, в которой пострадали невинные дети — трое «законно» абортированных младенцев и больной мальчик — должна была бы, наконец, заставить «клеточных терапевтов», политиков и руководителей здравоохранения задуматься о нравственных и социальных «результатах» этой глубоко аморальной, преступной деятельности.

К тому же навязывание российскому обществу наукообразного людоедства может затормозить развитие в стране действительно важных (и этически доброкачественных) областей клеточных технологий, не связанных с убийством нерождённых детей.
В частности, к таковым относятся исследования, связанные с изучением и использованием стволовых клеток, выделенных у взрослых доноров (в том числе, аутологичных клеток, полученных от самого пациента) и др. Например, большие надежды во всем мире связывают с открытиями, позволяющими перепрограммировать обычные клетки взрослого человека в эквивалент стволовых клеток .

И действительно, в 2010 году в СМИ появилось сообщение, что Минздравсоцразвития РФ подготовил законопроект, регламентирующий применение стволовых клеток в исследованиях, связанных с разработкой методов клеточной терапии.

Важно, что этот законопроект должен был практически запретить (за исключением отдельных, особо оговоренных случаев) использование клеток, полученных от эмбрионов и плодов человека. С другой стороны, он открывал широкие возможности для действительно перспективных и этически приемлемых исследований (не связанных с уничтожением нерожденных детей). Появилась надежда, что продвижение позорящего Россию фетального каннибализма наконец-то будет остановлено.

Но, к сожалению, судьба законопроекта «О биомедицинских клеточных технологиях» до сих пор остается не ясной…

И он даже, по-видимому, не рассматривался в Госдуме. Неужели лобби поборников фетального каннибализма оказалось сильнее?

Аналогичная картина наблюдается и в некоторых других странах СНГ.
Например, украинский коллега московских фетальщиков, основатель Клиники клеточной терапии Национального медицинского университета и клиники «ЭмСелл» в Киеве профессор А.И. Смикодуб пообещал на сайте своей клиники, что уже «в этом столетии можно будет покупать эмбриональные клеточные суспензии в виде лекарственных препаратов в специализированных аптеках для проведения лечения в домашних условиях или больницах».

Вместе с тем, разгул фетальщиков на многострадальной Украине и в России уже приобрел широкую огласку на международном уровне .
В частности, на известном католическом интернет-портале «Human life international (hli)» в разделе, посвященном анализу биоэтических проблем современной медицины, можно увидеть аналитическую статью, название которой говорит само за себя: «Эксперименты с фетальными тканями и трансплантация: биологическая камера ужасов в Восточной Европе» (2007) (автор - известный публицист и постоянный эксперт «Human life international» Брайан Клoус (B. Clowes) .

С другой стороны, фетальная терапия до сих пор запрещена в странах либерального Запада.

В частности, осенью 2008 года Европейское патентное бюро наложило запрет на патентование технологических разработок, основанных на выделении человеческих эмбриональных стволовых клеток, так как «подобные технологии… наверняка вызовут в обществе стойкий протест и обвинения в нарушении базовых принципов морали» .

Продолжающееся продвижение фетальной терапии в России — это грозный симптом опасного ослабления «процесса осмысления» и нравственного чувства, как у поставщиков, так и потребителей данной «медицинской услуги», а также у чиновников и организаторов здравоохранения, покровительствующих указанной аморальной деятельности.

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм

Фетальная терапия представляет собой новую изощренную разновидность людоедства. В ее основе лежит изъятие и использование тканей плода (fetus - лат. «плод»), - уже сформировавшегося в чреве матери ребенка, жизнь которого искусственно прерывается на поздних сроках беременности. Из фетальных - зародышевых - тканей головного мозга, половых желез, поджелудочной железы, печени и т.д. изготавливаются новые «лечебные» препараты. Предполагается, что переработанная «биомасса» из тканей человеческих тел представляет собой уникальное средство широкого спектра действия: от лечения синдрома Дауна и болезни Паркинсона - до бесплодия и импотенции, заболеваний нервной системы, поражений головного мозга, почек, а также средство омоложения стареющего организма, включая использование фетальных тканей в косметических целях. Развернута рекламная компания новым «средствам» лечения (см. бюллетень РАМН «Экспериментальная биология и медицина», в изданном приложении «Трансплантация фетальных тканей и клеток»).

Фетальная терапия относится к разряду трансплантологических манипуляций. Тем не менее, она в корне отличается от методов обычной трансплантации, при которой пересаживаются органы или умерших людей, не протестовавших против забора их органов при жизни, или добровольных доноров, дающих на это свое согласие. Лечению с помощью частей тела человеческих эмбрионов предшествует их предварительное убийство, совершенное вопреки всяким нравственным нормам и никакая предполагаемая польза от фетальной терапии не может оправдать убийство(аборт), а аборт не может рассматриваться как нечто, приносящее пользу, поскольку эта польза будет сродни каннибализму, который не могут оправдать никакие жизненные обстоятельства, даже голодная смерть.

С нравственной точки зрения распространение данного вида «лечения» свидетельствует о глубокой нравственной поврежденности и моральной деградации людей, к нему прибегающих. Фетальная терапия - предельно антиобщественное явление и циничное извращение предназначения медицины. Вред внедрения фетальной терапии для нравственного здоровья общества заключается также в том, что создает видимость якобы нравственного оправдания такого зла, как аборт - убийство нерожденных детей.

Фетальная терапия предполагает признание обществом целесообразности использования умерщвленных детей, убитых на поздних стадиях беременности, что подпадает под статью 105, п. 2 Уголовного Кодекса РФ «Об умышленном причинении смерти «в целях использования органов или тканей потерпевшего».

Помимо уголовного кодекса действие, так называемых «фетальщиков» противоречит со статьями закона «Трансплантации органов и (или) тканей». Вопрос о допустимости фетальной терапии следует рассматривать в контексте допустимости абортов.

биоэтика биомедицинский клятва гиппократ