Косметика

Что делают с отказниками в роддоме. Из жизни безымянных детей

Отказ от детей – это преступление с моральной точки зрения. Родители, вне зависимости от социального статуса и образования, делают это по нескольким причинам, которые для других не являются поводом для того, чтобы оставить ребенка в родильном доме.

Как это происходит

Беременность в наши дни чаще всего становится событием, которое планируют так же, как покупку квартиры или машины. И этот аспект довольно негативно отражается на нравственности молодых мамочек, которые считают возможным оставить нежеланного ребенка в родильном доме на попечение государства.

Законодательно статьи или положения об отказе от ребенка не существует – есть только лишение родительских прав в силу многих причин. Однако родители, чей ребенок обречен на существование в интернате, чаще всего пишут согласие на усыновление. Маму выписывают из роддома, а ребенка передают в Дом малютки. У родителей есть полгода на размышление, когда еще они могут забрать малыша домой.

Причинами оформить отказ от ребенка в роддоме является в основном материальное и социальное неблагополучие родителей, наличие неизлечимой болезни у ребенка, боязнь молодой мамы, что она может понести наказание за рождение внебрачного ребенка, и многие другие.

В том случае, если родители в течение шести месяцев не забирают ребенка из Дома малютки, их лишают родительских прав через суд. Однако такие люди, лишенные прав в отношении одного ребенка, вполне благополучно могут через некоторое время родить другого и воспитывать в семье.

Существуют не только «отказные», но и брошенные дети в роддоме, которых оставили без заявлений и документов. Мамы таких малышей просто сбегают из больницы в буквальном смысле в халате и тапочках. Сотрудники роддома, а потом и Дома малютки, дают ребенку имя, отчество и фамилию, оформляют свидетельство о рождении и сообщают в органы опеки и попечительства об этом факте.

Отказ по причине недостатка средств

Неблагополучные родители не всегда в силу эмоциональной незрелости или деградации отказываются от малыша. Некоторым просто не на что содержать ребенка, и они, желая для него лучшего будущего, вынуждены пойти на этот шаг. В течение полугода, если появляется надежда на помощь родственников или государства в воспитании ребенка, родители забирают его домой.

Вернуть малыша в семью может не только мама, но и отец ребенка, а также бабушки и дедушки, которые по закону становятся опекунами ребенка. Мама и папа, несмотря на лишение родительских прав, обязаны участвовать в воспитании ребенка и выплачивать алименты.

Отказ по причине наличия заболевания у малыша

При наличии серьезного заболевания отказ от ребенка в роддоме происходит с такой же частотой, как и отказ неблагополучных родителей. Врачи нередко сами способствуют этому, уговаривая маму на стадии беременности, когда уже можно диагностировать заболевание, или после родов, оставить ребенка. Доктора мотивируют это тем, что воспитывать больного ребенка очень сложно, придется отказаться от многого в пользу малыша и расходовать определенные средства на лекарства и врачей.

Оставляя ребенка в роддоме, многие родители сомневаются, правильно ли они поступили. Для таких людей полгода – это срок, в течение которого происходит осмысление поступка, значения ребенка в их жизни и возврат малыша в семью. Примером того, что с болезнью можно справиться, или с этим можно жить, становятся известные люди, которые не только заботятся о своих больных детях, но и берут инвалидов из детских домов.

Отказ из-за предрассудков

На сегодняшний день отказ от ребенка в роддоме из-за боязни молодой мамы, что ее родители не воспримут малыша, не самый частый. Сейчас сплошь и рядом появляются матери-одиночки, для которых предусмотрены льготы и пособия. Молодые девушки еще при беременности выбирают ребенка, а не аборт. Еще несколько десятков лет назад рождение ребенка у незамужней женщины вызывало резонанс в обществе, поэтому «отказников» по этим причинам было намного больше.

Невероятно, но документально отказ от малыша происходит намного проще, чем, например, отчуждение собственности. Между тем передача маленькой жизни в чужие руки – это огромная ответственность. Процедура может быть разной - как заявление на согласие на усыновление, так и адресный отказ. Это значит, что родители оформляют согласие на усыновление кем-то конкретно. В этом случае юридически происходит два процесса – лишение родительских прав и оформление усыновления (опекунства).

Заявления матери и отца ребенка

Мать, которая оформляет отказ от ребенка в роддоме, должна написать соответствующее заявление. В нем указывается государственный орган, в который будет отправлен документ, данные матери и ребенка, подтверждение о получении предупреждения о невозможности обратного процесса, просьба рассмотреть дело в суде без ее участия, а также дата и подпись. Данное заявление заверяется руководителем учреждения, где находятся мама и малыш, и направляется, вместе с другими документами на ребенка, в орган опеки.

Отказ отца от малыша происходит несколько иначе. Отказное заявление пишется у нотариуса, там же можно получить и бланк такого документа, который затем заверяется. Лишение родительских прав отца по отношению к ребенку (как и матери) происходит через суд.

Если рожать без документов

При обращении в лечебное учреждение необходимо взять с собой паспорт, так как со слов данные матери в справку о рождении не вписывают. Однако прибытие роженицы без документов может говорить о том, что у нее вообще не было документов, или она их потеряла, поэтому женщину размещают на всякий случай в инфекционное родильное отделение. Оставить ребенка в роддоме без матери врачи не имеют права только на том основании, что нет паспорта. Этот документ может заменить справка из паспортного стола, подтверждающая замену удостоверения личности, или справка из полиции о розыске. Ребенка можно зарегистрировать в течение месяца после рождения, поэтому в основном проблем не возникает.

Отказ от ребенка матерью без паспорта

Если женщина без каких-либо документов родила ребенка, по факту она к нему юридически не привязана, поэтому у нее есть возможность покинуть стены родильного отделения без оформления отказной. В этом случае у ребенка в свидетельстве в графах «мать» и «отец» будут стоять прочерки, ребенок сразу направляется в Дом малютки, и его могут усыновить без шестимесячного периода. Новорожденные дети в роддоме (фото некоторых из них размещены ниже) ждут своих родителей до тех пор, пока не пройдет установленное время обследования. После этого, как только будет официально готово решение о признании малыша сиротой, родители, если они одумались, не могут забрать ребенка домой просто так – необходимо писать заявление, ждать определенный срок, предоставить документы (в том числе и паспорт, которого не было при родах) и пройти другие процедуры, предусмотренные в этих случаях.

Отказ от услуг врача

На практике можно встретить и домашние роды, которые не являются причиной для отказа от регистрации ребенка или признания его сиротой. Оформление свидетельства о рождении происходит так же, как и при рождении в роддоме, лишь с тем отличием, что необходимо письменное или устное заявление лица, которое присутствовало при родах, о том, что ребенка произвела на свет именно эта женщина.

Отказ от госпитализации в роддом может произойти не только по желанию женщины, но и по ошибке врачей. Несмотря на существующий закон о том, что лицо, имеющее полис ОМС, может обслуживаться в любом бесплатном медицинском учреждении по экстренным показаниям, доктор может отказать в госпитализации, объясняя это тем, что женщина приехала не по прописке и должна обслуживаться роддомом другого района.

Лишение родительских прав

В судебной практике принято при рассмотрении дел через полгода после отказного заявления (согласия на усыновление) вызывать родителей в судебное заседание, если не указано, что оно может происходить в отсутствие заявителей. Таким образом, предполагается решить вопрос о защите прав ребенка и родителей, признав возможным забрать малыша из государственного учреждения даже по истечении 6 месяцев в суде.

Однако считается, что у женщины, которая отказалась от ребенка в роддоме и написала «отказную», уже была возможность изменить свое решение, а в суде решается вопрос о лишении родительских прав с юридической стороны. Фактически родители уже при написании заявления отказались от своих прав по отношению к ребенку. За время, которое дается на размышление, можно поправить финансовое положение, которое могло стать препятствием, решить вопрос о лечении ребенка, если причиной отказа стала неизлечимая болезнь, и многие другие проблемы.

Нравственная сторона отказа от ребенка

В законодательстве нет статьи об отказе от ребенка, однако многие юристы считают необходимым внести в Семейный кодекс ответственность как за отказ от новорожденного в роддоме, так и отказ от уже усыновленного малыша. Вопросы морали в плане возврата ребенка обратно, если он «не понравился», стоят очень остро, так как по закону усыновители могут это сделать в течение определенного времени. Следует помнить, что ребенок – это не вещь, которую можно вернуть в магазин. Это - живая человеческая душа, которая испытывает страдания от того, что не имеет родных людей, которые могли бы позаботиться о ней и отдать частичку своего тепла.

Сегодня насчитывается огромное количество семей, не имеющих возможности родить собственного ребенка. Усыновление является единственным выходом. Груднички - самые востребованные на сегодняшний день. Отказники в роддомах появляются постоянно, однако очередь на них достаточно велика. Потребуется соблюсти бюрократические формальности и доказать право называться родителем.

Где можно усыновить новорожденного ребенка

Чтобы разобраться, как усыновить младенца, требуется обратить внимание на законодательные акты. Изначально биологическая мать должна написать разрешение на усыновление. По простому эту бумагу называют «отказная». Затем ребенок проходит необходимую реабилитацию в родильном отделении, а потом направляется в дом малютки. После постановки на учет начинается поиск приемной семьи для сироты.

Важно! Чтобы понять, где можно усыновить новорожденного ребенка, следует учитывать, что непосредственно из роддома его отдают только родственникам биологической матери, после получения согласия. Остальные приемные родители имеют право забрать грудничка только из дома малютки после оформления необходимой документации.

Дети-отказники

Отказ от ребенка в роддоме

Согласно статистике, случаи отказа от деток случаются достаточно часто. Причинами, заставляющими отказываться, служат:

Беременность в раннем возрасте. Родители молодой матери уговаривают не брать груз ответственности.
Обучение в высшем учебном заведении. Малыш может помешать будущей карьере.
Врожденная патология. Ухаживание за инвалидом требует массу времени и сил, не каждый способен посвятить всего себя воспитанию такого ребенка.
Материальные или жилищные проблемы. Случается, что одинокой матери просто некуда пойти после роддома.
Наркотическая или алкогольная зависимость.

В будущем детей-отказников из роддома ждет либо новая приемная семья, либо детский дом. Спрос на подобное усыновление велик, поэтому большинство находит новый дом в первые полгода жизни.

Кто имеет право на усыновление

Воспитание детей - большая ответственность, требующая финансовых и временных затрат. Поэтому усыновить младенца может далеко не каждый гражданин. Доступна процедура только полностью дееспособным людям. Преимущество в усыновлении имеет человек, имеющий родственную связь с ребенком. При отказе матери стать опекуном может бабушка, дедушка, если им позволяет возраст, а также другие родственники.

Если родственников, изъявивших желание усыновить не имеется, то право усыновления младенца доступно гражданам, подходящим под критерии комиссии. Будущие родители должны быть здоровы, обеспечены жильем и материально.

Обратите внимание! Наличие брака в паре не является критическим фактором. Усыновить может один из партнеров.

Как проходит процесс усыновления отказника из роддома

Усыновить ребенка до года - желание большинства приемных родителей. Хоть и отказы случаются нередко, очередь на деток велика, поэтому после принятия взвешенного решения потребуется подготовить пакет бумаг, а также пройти комиссию.

Чтобы разобраться, как усыновить ребенка из роддома, требуется уделить внимание всем этапам процедуры. Первое условие - биологическая мать должна отказаться официально. Нередки случаи, когда женщина меняет свое решение через некоторое время. Поэтому процедура оформления подразумевает постановку на учет и перевод в дом малютки после стабилизации состояния малыша в детском отделении.

Дом малютки

Будущим родителям следует быть морально готовыми к многочисленным проверкам со стороны органов опеки. Бюрократическая составляющая также потребует много времени. Пошагово действия выглядят следующим образом:

Написать заявление в органы опеки и попечительства. Помимо данных об усыновителях, указываются пожелания насчет ребенка: цвет волос, глаз, расовая принадлежность.
Получить направление на медицинское обследование обоих супругов в больнице.
Получить список документов, которые потребуются для регистрации на очередь.
Если заявление будет одобрено, следует ожидать очереди.

Специальная комиссия посетит жилье потенциальных усыновителей. Это позволит убедиться в надлежащем его состоянии, а также возможности проживания ребенка. Процесс рассмотрения заявки занимает около двух недель. Когда подойдет очередь, усыновление продолжается в судебном порядке.

Важно! Детей-отказников в роддомах хоть и много, но чтобы увеличить шансы и ускорить процесс, следует указывать минимальные требования к внешним данным младенца. Если приемные родители не против взять ребеночка с врожденной патологией, то в очереди, как правило, стоять не приходится.

Требующиеся документы

Для усыновления ребенка из роддома от будущих родителей требуется официальное подтверждение стабильности и возможности воспитания. Поэтому в ООП необходимо предоставить:

заявление установленного образца;
паспорта обоих усыновителей или одного, в зависимости от ситуации;
медицинскую справку о прохождении освидетельствования;
справка 2-НДФЛ или иное подтверждение ежемесячного дохода каждого члена семьи;
акт, свидетельствующий о пригодности жилой площади (составляется комиссией на основании обследования);
служебную характеристику с места трудовой деятельности;
информацию из домовой книги;
справку из банка о состоянии лицевого счета;
справку, подтверждающую отсутствие уголовного преследования в прошлом.

Образец заявления

Документы потребуются как для регистрации в органах опеки, так и при обращении в суд. Срок действия справок составляет 3 месяца. Если очередь подходила медленно, то придется собирать бумаги 2 раза.

Требования к усыновителям

Удочерение и усыновление младенцев требует повышенной ответственности как от женщины, так и от мужчины. Поэтому потенциальные усыновители должны соответствовать следующим требованиям:

быть совершеннолетними;
иметь в собственности жилье необходимой площади;
получать стабильный доход, требуемый для нормальной жизни;
обладать хорошим здоровьем - сюда относится и физическое, и психологическое;
не иметь уголовных правонарушений;
не быть ранее лишенными родительских прав; также не имеют право брать ребенка люди, имевшие подобный опыт в прошлом и вернувшие младенца;
как минимум один из усыновителей должен быть старше ребенка на 16 лет;
не иметь пристрастия к алкоголю или наркотикам.

Важно! Еще один важный критерий - отсутствие гражданства страны, поощряющей на законодательном уровне однополые отношения. Даже если пара не состоит в браке, а у одного из них имеется паспорт подобной страны, органы опеки имеют полное право отказать.

Что такое тайна усыновления

Чтобы обезопасить будущее ребенка, а также не допустить осложнений в семейных отношениях из-за факта усыновления, в Уголовном кодексе предусмотрена 155 статья. Она подразумевает сохранение тайны лицами, причастными к процедуре. Также предусматривает возможность изменения имени, фамилии, даты и места рождения малыша.

При необходимости и желании усыновителей, органы опеки могут организовать постановочную выписку из роддома. Наличие фотографий и документов позволит избежать психологической травмы у ребенка в будущем.

Следует трезво оценивать свои силы. Усыновить мальчика или удочерить девочку - важный шаг, который требует полного понимания последствий.

Каждый год в роддомах Екатеринбурга родители отказываются от детей. Причины разные: тяжелые пороки, ВИЧ, трудности с деньгами. Порой матери подписывают отказ, а порой бегут из роддома, и начинается длительная процедура поиска и восстановления документов. Все это время младенцы проводят в детских больницах - восьмой, одиннадцатой и пятнадцатой. Все это время им нужны уход, забота и обычная ласка - без них у детей развивается «синдром белого потолка», они отстают в развитии, поздно начинают разговаривать.

Фотографии

Сергей Потеряев

Чтобы ухаживать за детьми, больницам нужны няни. Своих волонтеров на эту службу отправляют разные благотворительные организации: например, «Аистенок» находит волонтеров и платит им зарплату, 15 тысяч в месяц. В минувшее воскресенье, 26 февраля, в Екатеринбурге прошел благотворительный фестиваль и гараж-сейл «Благомаркет» , где на оплату работы социальных нянь собрали 585 тысяч 211 рублей. The Village поговорил с женщинами, которые выполняют эту работу, о том, как они нашли свое призвание и как относятся к детям.

Юлия Ефремова

Няня в детской больнице № 11

После школы в начале двухтысячных я поступила в медицинский колледж. Ситуация в больницах была тяжелая - ни лекарств, ни ухода за больными. Я пришла на практику, и у меня волосы встали дыбом. Работать в медицине так и не смогла - поняла, что не выдержу эмоциональной нагрузки.

Я окончила экономический институт, работала менеджером по продажам в сфере фитнеса и за десять лет выросла до руководителя небольшого фитнес-центра. Параллельно, лет пять или шесть назад, приняла ислам, вышла замуж и уехала с мужем-госслужащим за двести километров от Екатеринбурга, в область. Там занималась домом. Спустя три года мы вернулись в город, но работать в сфере фитнеса я уже не могла. Наша вера подразумевает определенный круг общения, определенную гармонию. С одной стороны, исламская женщина на работе должна приносить максимальную пользу обществу, с другой - эта работа должна быть дозволенной, исключать лишние контакты, особенно с мужчинами.

Устроиться волонтером помогла двоюродная сестра, которая давно работает в «Аистенке». Однажды летом она сказала, что в одиннадцатую детскую больницу требуется няня. Рассказала, что это непростая работа, что дети бывают сложные и больные и как иногда психологически тяжело. Но я живу рядом, люблю детей и хочу завести своих, и муж был не против такой работы. Так уже два с половиной года я работаю волонтером в больнице.

О подопечных

Когда я впервые пришла в больницу в июне 2014-го, настроилась на работу, на здоровый медицинский цинизм: я не буду их жалеть, иду помогать чем могу. На деле оказалось, что детям не хватает элементарной заботы, что нужно их переодеть, искупать, покормить, поиграть. Медсестер две, детей - десять, они едят каждые три-четыре часа. Ты приходишь, и каждому ребенку достается чуть больше внимания.

Часто я одновременно ухаживаю за 16-17 детьми младше трех лет. Условно их можно разделить на три группы: первые живут в детских домах, а когда тяжело заболевают, детдом не может справиться своими силами и отправляет малышей в больницу. Вторых приводят социальные службы - это дети, которых нашли на улице или изъяли из семьи. Изредка сами матери отдают детей на время. По закону, семья в сложной жизненной ситуации может передать ребенка в детдом или больницу на срок до полугода. Социальных сирот - больше половины.

Третья группа - это младенцы. Новорожденные отказники проводят в роддоме около месяца, затем попадают к нам. Если ребенок здоровый, его моментально усыновляют, минуя детский дом. Часто это вопрос нескольких дней, недель: за месяц после рождения потенциальные родители успевают собрать документы и пройти школу приемных родителей. Малыши с отклонениями попадают в детские дома, с тяжелыми заболеваниями - остаются в больницах.

Аня

Аня провела у нас почти год. Она родилась недоношенной и с такими пороками, что мы не могли передать ее в детский дом. Профессор приходил к Ане с комиссией и говорил, что такие не живут - это чудо. В горле у ней была трубочка, трахеостома, она непрерывно была на кислороде и капельницах. Питалась через зонд, не держала голову, не говорила и практически не росла. Даже плакать не могла, потому что нет голоса, но могла улыбаться. У таких детей нередко поражен мозг и они лежат без сознания, но Аня отлично соображала.

Она видела и слышала, когда я заходила в палату, помнила меня, знала, в какое время будет есть и принимать лекарства. Я разговаривала с ней и иногда брала на руки, когда было поменьше трубочек. С Аней у нас день рождения в один день, 7 июля. В сентябре она умерла.

Лера

Лере два года и девять месяцев, ее забрали у мамы уже во второй раз и, скорее всего, отдадут в детдом. Это может затянуться на несколько месяцев: дети, изъятые из семьи, лежат в больнице до полугода. Сначала мать не хочет отдавать, но ее все же лишают прав после серии экспертиз. Затем выясняется, что у ребенка есть папа, и начинают искать папу. За это время дети становятся нам словно родными.

Лера попала в больницу вместе с девятимесячным братом, и мы вместе о нем заботимся. Физически дети здоровы - я их кормлю завтраками и обедами, которые привозят в палату в контейнерах, включаю детские песенки и сказки, беру на колени. Лера очень умная, любит рисовать, лепить, читать. А еще разговаривает. Недавно меня не было в больнице четыре дня, я зашла в палату к Лере и слышу: «Я тебя потеряла». У меня был шок, прямо до мурашек.

К таким детям прикипаешь. Некоторых я сама отвожу в детский дом как сопровождающая, случается всякое: вцепляются, ревут. Помню практически всех детей, с которыми работала за эти два с половиной года.

Ромка

В больницах волонтеры подписывают бумагу о неразглашении. С государственными детьми все строго: с ними нельзя фотографироваться, нельзя называть фамилий. Но иногда удается встретить бывших подопечных.

Когда я устроилась няней, Роме было около года. Он ходил, но был очень худеньким, в горле трахеостома. Белокурый, голубоглазый, активный и улыбчивый ребенок: бегал по кроватке, научился есть через трубочку.

Однажды я отводила двух маленьких сестер в детский дом и увидела на стене фотографию Ромки. Выяснилось, что его усыновили и увезли в Германию, сняли трахеостому, восстановили дыхание и связки, глотательную функцию. Такая операция сложная и стоит около полутора миллионов, но у семьи Ромы все получилось. Я плакала.

О родителях

Детей, которых изъяли из семьи по ошибке, всегда видно. Они не тянутся за лаской, скучают и плачут, особенно в праздники. Ребенку полгода, а он скандалит, может не есть сутками, пока его не заберут. Мы для него чужие. Обычно таких детей быстро забирают обратно: родители собирают все справки, исправляют ошибки.

Малыши из действительно неблагополучных семей невероятно реагируют на тепло. Едва повернешься к ним и улыбнешься - вцепляются и не отпускают, благодарят глазами. Такие дети поступают затюканными, с неврологическими проблемами, а в больнице расцветают. Получается, социальные службы приняли верное решение.

Бывает, что мы встречаем их родителей. Некоторые мамочки чувствуют свою вину и благодарны нам, а у некоторых включается защитная реакция, агрессия: «Почему ребенок похудел? Почему сопли?». Пока их лишают прав приходят, плачут, а потом пропадают. Чаще всего от детей отказываются русские, реже в больницу попадают дети от смешанных браков. А вот усыновлять приходят все: русские, киргизы, цыгане.

О судьбе каждого ребенка в больнице можно снимать кино. Одна женщина вступила в старообрядческую общину, вышла замуж, родила девятерых детей. Позже сбежала из леса с одним из детей и поехала на поезде искать бога. В Екатеринбурге ее прямо из вагона отправили в психоневрологический интернат, а ребенка к нам. По закону, дети без медицинского полиса, но с родителями лежат в палате бесплатно три дня. Дальше их пребывание в стационаре оплачивает больница, персонал. Конечно, когда за ребенком приехал отец-старообрядец, никаких полисов у него не оказалось. Он забрал жену и ребенка и уехал обратно в Сибирь.

Фатима Алиева

Няня в детской больнице № 8

Я приехала из Дагестана два года назад. Окончила там исторический факультет вуза, но поработать не успела - пришлось переехать с мужем в Екатеринбург. Год я адаптировалась, а потом на странице благотворительного фонда «Баракят», где общаются мусульманские девушки, встретила объявление Юли. В «Аистенке» искали волонтеров в восьмую больницу. Она на Вторчермете, всем было далеко, а я оказалась готова ездить.

Я отправилась в больницу и осталась там, влюбилась в детей. Муж был не против, родители тем более. Говорят: «Хорошо тебе, сюсюкаешься с детьми, а еще и деньги платят». Работаю, как и другие волонтеры, 25 часов в неделю. Обычно прихожу на пять часов каждый день, кроме субботы и воскресенья.

В восьмой больнице дети не такие тяжелые, как в одиннадцатой. Туда поступают малыши из родильных домов, бывают месячные. Больных с утками у нас нет: можно играть, брать на руки, гладить. Приходят дети из семей и детских домов, от двух до пяти лет. Но я в основном работаю с детьми младше года. Такие дети проводят в больнице немного времени, максимум три месяца. Иногда за ними могут прийти уже на следующий день.

Утром я прихожу в больницу, умываю, подмываю, переодеваю. Делаю специальную зарядку. Каждому подбираю одежду, стараюсь, чтобы все было красиво и сочеталось по цветам. Совсем маленьких детей достаточно погладить, и они сразу засыпают. Те, что постарше, хотят играть и общаться. При мне спят только месячные дети, остальные хотят получить максимум за те пять часов, что рядом. Они привыкли находиться одни и засыпают, стоит мне только выйти.

Случаются победы. Алисе был почти годик, а она боялась ходить. Мы поставили ее на ходунки, и скоро она научилась бегать. Алису привели уже во второй раз: сначала из больницы забрал дедушка, а потом понял, что не справляется. С тех пор она выросла, радуется моему приходу, кричит командирским голосом. Когда играем слишком долго, требует включить ей «Машу и медведя».

У Арсения синдром Дауна, но он очень веселый и совсем немного отстает в развитии. В год и девять месяцев стоит в кроватке, ступает шаг за шагом. Я научила его говорить «дай пять». Иногда поступают дети без имени, и я зову их по-своему. Одну девочку назвала Машей, но опека потом дала ей другое имя.

Я получаю от этой работы невероятную отдачу. Когда вкладываешь в детей эмоции - они расцветают. Тем, у кого никогда не было благополучной семьи, ужасно не хватает любви и объятий. Этим я и занимаюсь - обнимаю их.

Юлия Петрова

Няня в больнице № 15

Раньше я работала воспитателем в детском саду, но столкнулась с профессиональной усталостью. Во время долгого отпуска пять лет назад подруга предложила мне работу в «Аистенке». Взрослые приходили к кризисному психологу, а я в это время занималась их детьми. Когда одиннадцатой больнице потребовались волонтеры, я отправилась туда, а сейчас ухаживаю за детьми в пятнадцатой.

Чтобы стать няней в больнице, нужно сдать анализы, пройти психиатрическую экспертизу. Необходимо оформить санитарную книжку, регулярно делать флюорографию, кожно-венерологические исследования. Это непростая задача, потому потенциальные волонтеры часто так и не доводят дело до конца, отказываются.

Пятнадцатая больница - инфекционная. Сюда попадают дети с туберкулезом, гепатитом, ВИЧ, венерическими заболеваниями. Это значит, что я всегда в халате, головном уборе и перчатках.

К нам направляют детей, найденных на улице, отказников из родильных домов. Бывает, слышишь по радио: «найден ребенок». И понимаешь, что сегодня будет новый подопечный. Или отец приводит: «мама где-то гуляет, а мне надо на работу». Особенно много детей после рейдов органов опеки. Прошел рейд - и в больницу поступает по двое-трое ребят из одной семьи.

Найденышам я даю имена. Привозят ребенка, а в карте написано: «девочка, 3 килограмма 750 граммов». Это неправильно. Мне нравится имена Иван и Соня, так и зову детей. Однажды ухаживала за мальчиком, подвижным, пытливым, любознательным, звала Ромкой. Потом в нашей школе приемных родителей встретила его будущую маму, и она сказала, что не будет давать ему другого имени. Ромка и Ромка, в точку.

Я работаю всю неделю с двух до семи, иногда по выходным, по ночам. Здесь нужно ингаляцию сделать, здесь с капельницей посидеть. Капельницу малышам ставят в голову. Лежит двухлетний ребенок, бледный, не ест, меняем памперсы каждые полчаса. И вдруг: «Музыку, музыку!» И мы ставим музыку. Еще у меня целая сумка игрушек, фломастеров, карандашей, мыльных пузырей. С девочками постарше пеленаем куклу.

Без няни медсестрам тяжело. Они любят детей, но в больнице лежат не только отказники, но и мамы с детьми. Каждому нужно дать лекарства, поставить капельницу, закрепить катетер, который дети постоянно вырывают, покормить и переодеть тех, кто без мамы. Сил едва хватает на элементарные функции.

Я прихожу и купаю детей вечерами, успокаиваю и кормлю перед сном. И вижу, как боязливые становятся ласковыми, как догоняют сверстников в развитии. Вот ребенок сам сел, перевернулся, пошел. Но есть и сложности. Однажды поступила девочка двух лет, пережившая насилие. Она просто лежала в кроватке и смотрела в потолок, ни на кого не реагировала. Я посоветовалась с психологами и в итоге нашла к ней подход: мы рисовали вместе.

Поначалу расставаться с детьми было сложно. А сейчас я настроила себя, что это просто такая работа. И если собрать все мои отчеты, получится, что за последний год я ухаживала за 60 детьми.

В среднем здоровый ребенок проводит в больнице девять-десять дней. По сравнению со 100-120 днями десять лет назад это прорыв. От детей стали меньше отказываться, это факт: если в 2009 году в Екатеринбурге было 192 отказника, то в 2016-м - 55. Но и этим детям, и на короткий промежуток времени нужны внимание и забота».

Лариса Рожкова

Замначальника управления здравоохранения Екатеринбурга

«Первый год - самый важный в жизни ребенка. Он рождается и за один год из горизонтального положения переходит в вертикальное, от безэмоционального состояния - к речи, от простого сосания - к нормальной пище. И если ребенок рождается весом в среднем три килограмма, то к концу года он утраивает свою массу.

Когда такой ребенок попадает в больницу, главная задача медсестры и врача - поддерживать его здоровье. Больницы не предназначены для длительного проживания детей. Конечно, чтобы когнитивные функции ребенка развивались, ему нужна няня, а не врач, и здесь на помощь приходят волонтеры и благотворительные организации. „Аистенок“, в частности, проделывает огромную работу. Меня потрясает, что волонтерами становятся и бездетные, совсем молодые девушки, и пожилые обеспеченные женщины.

В среднем здоровый ребенок проводит в больнице девять-десять дней. По сравнению со 100-120 днями десять лет назад это прорыв. От детей стали меньше отказываться, это факт: если в 2009 году в Екатеринбурге было 192 отказника, то в 2016-м - 55. Но и этим детям, и на короткий промежуток времени нужны внимание и забота».

Работая в акушерстве, насмотрелась на женщин, которые по какой-либо причине не смогли или не стали делать аборт, и, соответственно, попали к нам в роддом.

1 случай

Женщина 38 лет, 3 роды, девочка, как выяснилось уже в родзале третья, а муж хотел мальчика, сама плачет, но отказывается от малыша, потому что муж не заберет домой. По странному стечению обстоятельств, узнаю через месяц, что девочку взяла очень хорошая семья.

2 случай

В приемный акушерский покой приезжает такси, оттуда женщина средних лет выпихивает молодую, как потом выясняется - дочь, в сильном алкогольном опьянении, со словами: " чтоб ты сдохла, тварь" и скрывается в ночи... Принимаем. Из анамнеза: 23 года, предстоят 2 роды, первого мальчика уже воспитывает бабушка (та самая), гестационный срок 35-16 недель. УЗИ в норме. Анализы цитовые тоже. Рассказала, что ее молодой человек бросил, узнав о беременности, поэтому напилась с целью "выкидыша". В ОПБ анализы специально сдавала плохо. ОАМ в грязную баночку или Зимницкий 100 мл за сутки. Проводили регулярные беседы, на что просила прервать. роды произошли в срок, ночью, без осложнений, красивая девочка. Утром в 7 часов звонок из детского отделения: " подскажите пол, цвет глаз и волос вашего отказника?" Как узнали? Женщина еще от родов не отошла, ни одной бумажки не подписала, а у них уже претенденты на усыновление есть. Явно, у стен есть уши...

3 случай

Вызывает акушерка в приемный покой. Из окна видно как прогуливается женщина со свертком. Выхожу и зову ее. Оказывается, не желанная, никто о ней не знает, приехала якобы в гости к подруге, родила в ванной, пешком дошла до роддома с новорожденным. По горам и долам около 5 км...как? Осматриваться отказывается, хочет лишь отдать малыша. Звоню ответственному врачу. По его указанию, беру отказ от ребенка и уговариваю на осмотр. На кресле никак не ранний , а 2-3 сутки, последа при ней нет. Пока я скрылась из виду для звонка, женщина убежала.

4 случай

Пробегая всех родильниц на обходе, не запоминаешь лица тех, кто отказывается от деток.

Вечером спускаюсь в столовую, дать указания акушерке родзала и застаю интересную дискуссию. Санитарки, передающие от родственников пакеты родильнцам, живо обсуждают одну неприглядную особу, но опрятную на вид, к которой приходил весьма богатый и красивый мужчина с мешком вкусностей. Улыбаюсь)) Они не знают, а дело в том, что женщина выносила и родила для состоятельной бездетной пары и получила приличное вознаграждение. На следующий день ребенка забрала семейная пара! Счастливый конец для всех.

Вообще, рожают сегодня много. При чем, не только в государственных роддомах, но и в частных центрах - благо, сегодня много хороших частных клиник на территории постсоветского пространства, например,

Многие люди уверены, что ребенок не будет счастлив с матерью, которая однажды его бросила. Президент благотворительного фонда “Волонтеры в помощь детям-сиротам” Елена Альшанская, работающая с такими мамами, уверена: большинство из них – не чудовища, а люди, которым нужно протянуть руку помощи.

Елена Альшанская. Фото: otkazniki.ru

Елена Альшанская - президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» .

Родилась 2 марта 1979 года. Окончила Санкт-Петербургский государственный университет по специальности «Философия». В 2004 году Елена лежала с ребенком в подмосковной больнице, где впервые увидела детей-«отказников» и не смогла пройти мимо. Вместе с другими волонтерами Елена стала заниматься этой проблемой.

В 2007 был зарегистрирован благотворительный фонд «Волонтеры в помощьдетям-сиротам», который реализует программы по профилактике социального сиротства, содействует семейному устройству, поддерживает детей в больницах и государственных учреждениях. Фонд стал одним из крупнейших социальных проектов, реализуемых преимущественно силами волонтеров.

Потяни за ниточку

- Вы пришли в волонтерское движение семь лет назад. Что изменилось за это время?

Изменилось очень многое, и в жизни страны, и в моей жизни тоже. За это время мы организовали довольно большой благотворительный фонд, чего изначально совершенно не планировалось. Начиная работу, мы даже не думали, что это надолго и всерьез. В качестве основной деятельности я тогда занималась совершенно другими вещами, экологией, какими-то творческими проектами. У меня было много планов, о которых сейчас очень странно вспоминать. Тогда нам казалось, что есть проблема, которую нужно решить и пойти домой.

Но проблема не решалась. Точнее, она разматывалась, как клубок. Оказалось, что за ниточкой тянется другая ниточка и конца не видно. Но пока все не сделал - уходить нельзя! Когда мы «потянули за ниточку», то постепенно увидели проблему целиком.

Забытые в больнице

Начали вы с брошенных в больницах детей. Откуда и почему они появляются в наших больницах брошенные дети и что делать, чтобы их не было?

Оставшиеся без родительского ухода дети появляются в больницах тремя основными путями. Самый массовый путь - это отбирание детей от родителей. Второй путь - добровольный отказ, мама оставляет ребенка, чаще всего, в роддоме, оттуда его переводят в больницу. Иногда детей находят на улице. Бывает, что дети оказываются в больнице после смерти родителей. Если ребенок потерял родителей, или он отбирается из семьи, прежде чем он попадет в сиротское учреждение или семью, его обязательно поместят в больницу - на обследование. Такой практики нет ни в одной стране мира, а у нас она до сих пор существует.

И вот ребенок, который только что пережил самую страшную потерю в своей жизни, потерял семью, оказывается в больнице, в месте, которое совершенно не приспособлено к тому, чтобы помочь ребенку в таком состоянии. Там вообще-то лечат больных телом, а не помогают детей с тяжестью на душе пережить этот этап с наименьшими потерями. За детьми в больнице ухаживать-то толком и некому! А ребенок после потери близкого человека находится в состоянии стресса, это трагичная, очень тяжелая для него ситуация. Чтобы она не нанесла ребенку вреда, она должна как-то компенсироваться, если одни руки отпустили, другие должны его подхватить.

Я могу сказать, что за эти семь лет положение детей в больницах изменилось. Прежде всего изменился материальный уровень. Сначала мы видели вопиющее неблагополучие - не было памперсов, дети лежали на чудовищных матрасах, страдали от пролежней. Вот эту ситуацию удалось переломить, по крайней мере, в рамках Московского региона. Те ужасы, о которых я сейчас говорила, остались только на фотографиях, которые мы храним в архивах.

И главное внимание, которое возникло по отношению к этим детям, дало старт множеству волонтерских инициатив в разных регионах. Но говорить, что ситуация решена, мы сможем только когда прекратим порочную практику держания детей, которые ничем не больны, в больницах.

Памперсы за счет государства

- Все изменилось усилиями волонтеров или за государственный счет?

Сначала мы покупали памперсы за счет волонтеров. Потом нам удалось путем переговоров с государством, добиться того, что в Московской области появилось бюджетное финансирование для этих детей. Даже ставки воспитателей и психологов в больницах появились.

- Вы говорите: «мы». В какой-то момент появились люди рядом с вами? Откуда они взялись?

- «Мы» появились они практически сразу как только я начала об этом говорить и писать. Я стала писать об этом на форумах, в «Живом журнале».

- Людей, которые к вам присоединились, было возможно как-то организовать?

Как-то так получилось, что мы собрались, мы решали все вместе. И те, кого невозможно было организовать, они как-то сами сразу отваливались. Люди приходили сами и говорили: «Я могу вот это, я могу вот это». Сложно сказать, как это все вышло, наверное, просто повезло, но у нас достаточно быстро сбилась команда, которая могла принимать решения и достаточно успешно их реализовывать. Мы начали вместе ездить по больницам. Объездили все больницы Подмосковья, чтобы помочь , которые там находились.

Потом, у нас был довольно-таки сложный период. Стало понятно, что, привозя в больницы памперсы, мы эту проблему не решим, нужно менять саму систему обеспечения больниц на уровне законодательства.

Проблема была в том, что никакого бюджета на снабжение детей в больницах не было. Ничего для них не было, кроме койко-мест. И ухаживать за ними было некому, у медсестер на этих детей не было времени. Мы поняли, что для того, чтобы на памперсы для отказников в больницах появились средства, нужно выходить на диалог с властью. И в 2006 году мы начали кампанию в СМИ, У нас была очень серьезная дискуссия. Мы подготавливали почву для журналистов, но при этом сами никак не комментировали и не мелькали на экране. Сюжеты снимались совершенно независимо от нас.

В этот момент часть нашей команды сменилась. Некоторые люди сказали, что они не готовы к этому. Они сказали, что если мы начнем скандалить, нас просто не пустят в больницы. Я была совершенно уверена, что даже если нас не будут на первом этапе пускать в больницы, другого пути кроме гласности, нет.

Мы собирали данные по всем больницам Подмосковья, посчитали всех детей, грубо говоря, «по попам», и доложили обо всем губернатору области. После этого был собран совет из представителей ведомств, которые за это отвечают. Со всеми этими людьми мы дружим уже много лет. А с мы подписали после этого договор о сотрудничестве. Ради этого нам пришлось официально регистрировать фонд.

- Что означает для вас сотрудничество с Минздравом? Лояльность? Вы теперь о нем ничего плохого не говорите?

Почему? Во-первых, договор не обязывает нам к молчанию. Во-вторых, мы, в принципе, никогда никому не обещали молчать. Мы говорим только о том, что мы готовы решать эти проблемы вместе. Если мы видим, что проблема как-то не решается, то мы говорим об этом вслух, мы это делали, и будем делать.

- А в каком году появились результаты в виде финансирования и так далее, если вы начали в 2006-м эту кампанию?

В 2007-м году мы зарегистрировали фонд, и как только он был создан, мы сразу подписали договор. На это ушло примерно полгода. В 2007-м году в больницах появились государственные памперсы, и работы у нас стало меньше.

Мы стали собирать деньги на оплату работы нянь. Несмотря на то, что были введены ставки, они были очень малы, и практически не было людей. Мы взяли это на себя. Потом мы пошли в регионы. Параллельно у нас появились программы по семейному устройству, мы начали работать с «опеками». Сначала мы как-то с ними очень сложно находили общий язык, постепенно нашли. Потом, самым последним этапом у нас появилась программа помощи кровным семьям. Тем самым мамам-отказницам.

- Узнали за время этой работы что-то неожиданное о людях?

Поначалу эйфория от ощущения, что на призыв о помощи откликается много людей, которые готовы действовать. Сначала кажется, что каждая проблема - это китайская стена, и ты один на один с этой стеной, но выяснилось, что когда тебе нужна помощь, то сотни людей откликаются. Начинают вдруг говорить, что они готовы быть твоими «руками» и «ногами» - это было удивительно.

Второй серьезный перелом был в понимании того, что кровные семьи, это не чудовища, а люди, которых все бросили и никто ни на каком этапе им не помог. До этого нам казалось, что самая чудовищная проблема - содержание детей в больнице. Учреждения для детей-сирот тоже были шоком.

- А куда ведет ниточка из больницы? В детские дома?

Дальше она ведет в дома ребенка, следующая ступенька - детские дома, точно также она может сразу вести в приемную семью, и очень редко – обратно в кровную. Ниточка всегда вьется в разные стороны. В какой-то момент мы поняли, что ниточка обратно практически не разматывается, обратно к кончику, где она началась - не приходит. То есть, практически никогда не происходит возвращения детей в кровные семьи.

Бедная Нина

Кровных мам мы увидели не сразу, а главное – сначала для нас это было такое неоформленное множество очевидно «плохих» мам, такой образ коллективной алкоголички. И очень долго мы понятия не имели, что стоит за историями детей до больницы.

Наша работа с семьями началась случайно. Поначалу мы думали об устройстве отказников в приемные семьи как о единственном для них выходе. Кровных родителей мы воспринимали достаточно негативно - ведь они либо от этих детей отказались от них, либо плохо с ними обращались, поэтому дети и оказались в больнице. И вот на нашем горизонте появилась Нина. Молодая женщина часами простаивала под окнами, в больницу ее не пускали. Ребенку было около полугода, у него был жуткий рахит и недостаток веса, судя по рассказам персонала, забрали его из какого-то притона.

Понятно, что мать, которая довела до этого своего ребенка, никакого сочувствия у нас не вызывала. Нина узнала, что в больницу ходят волонтеры, и стала просить, чтобы мы с ней поговорили. Я была к этой встрече совершенно не готова, но, тем не менее, согласилась. Попыталась даже как-то подготовиться, успела прочитать законодательство, чтобы понять, что ей советовать, но, главное, я приготовила большую обличительную речь.

Нина оказалась чуть старше меня, симпатичная женщина лет 30, очень бедно одетая. Куртка советская, с заплатками, никаких признаков алкоголизма, по крайней мере внешних.

Нина выросла в провинциальном волжском городе и была поздним ребенком, когда она родилась, ее старшие сестры были уже взрослые и вышли замуж. Мама растила Нину одна. Диагноз слабая степень умственной отсталости девочке поставили в детстве. С первого класса Нина не потянула учебу и мама забрала ее на домашнее обучение. Так она училась до 12-ти лет, пока мама не умерла. Сначала девочку взяла к себе одна сестра, потом другая, но, видимо, ни там, ни там она пришлась не ко двору.

И вот в 16 лет Нина оказалась одна в маминой квартире, доставшейся ей по наследству.

Она работала уборщицей, как-то жила. Но однажды встретила женщину, которая сказала, что можно продать квартиру и купить другую, в Москве. Нина согласилась, она знала, что у нее где-то в Москве есть тетя.

Нина написала доверенность на продажу квартиры, ее знакомая квартиру продала и получила деньги. Решили вместе ехать в Москву на поезде, но благодетельница сказала Нине, что в один вагон билетов не было. Они договорились встретиться у какого-то памятника на вокзале. Нина простояла там до вечера, но никто так и не пришел.

Так Нина оказалась одна в чужом городе, без прописки. Мыкалась она по Москве достаточно долго. Нина не производила впечатление дурочки, скорее она казалась очень наивной. Меня очень поразило, что Нина как Иешуа в «Мастере и Маргарите», называла всех «добрые люди». Говорила про всех: «Они были ко мне так добры, они взяли меня», - все у нее хорошие были. И женщина, которая продала ее квартиру - тоже у нее «хорошая». Нина до сих пор не понимает, что ее обманули.

Она устроилась работать посудомойкой в кафе, там же и ночевала. Потом познакомилась с парнем. У него не было образования, в тридцать лет он жил с родителями. Нина стала жить у него, но потом, когда она забеременела, его мама выставила молодых на улицу. Видимо, мама была совсем не рада такому развитию событий. И вот они остались вдвоем, люди с очевидными ментальными проблемами. Видно было, что Нина может как-то устроиться. Она работала, по ее словам пока мама не умерла - даже училась до того момента. На бытовом уровне решать задачи она, безусловно, могла. Но в сложной социальной ситуации найти решение - у нее не получалось.

Они с этим парнем скитались. Их брали к себе жить, то одни, то другие люди. Беременной Нине было нечего есть. Она говорила, что три зимних месяца они питалась мороженой картошкой и морковью, которую нашли в каком-то погребе. Это была единственная их еда на протяжении долгого времени. То, что ребенок родился проблемным при таком раскладе, неудивительно.

Последние пару месяцев жили у каких-то знакомых алкоголиков. Однако врач из поликлиники, знавший в каких условиях живет семья с ребенком, сообщил в опеку и ребенка забрали. Нина тут же побежала в опеку. Там ей сказали и что сначала она должна решить вопрос с пропиской и местом жительства, а без прописки ей не дадут с ребенком увидеться. Естественно, что для нее и для молодого человека эта задача была совершенно не решаемая.

У меня было заготовлено два варианта речи. Первый - обвинительный, пока я слушала Нину, он полностью развалился, а второй вариант - план, который нужно выполнить, чтобы вернуть ребенка. Но он развалился тоже, потому что я видела перед собой человека, который не сможет выполнить ни один из пунктов. При этом я понимала, что Нина - хорошая мама.

Она не курит, не пьет, по ней это видно. Она любит дочку и если бы нашлись люди, которые смогли бы ей помочь хотя бы с документами, то Нина и ее парень были бы хорошими родителями. Я сидела рядом с Ниной и понимала, что я не имею возможности бросить все, поехать с ней на родину, чтобы восстанавливать документы и искать жилье.

Я говорила Нине о том, что ей нужно сделать, понимая, что для нее эта информация бессмысленна, и реализовать мой план сама она не сможет. Так она ходила под окнами больницы до тех пор, пока ее малыша не увезли в Дом ребенка.

После случая с Ниной я впервые увидела, что у нас нет ресурсов для помощи кровным семьям, и что когда придет следующая такая женщина, мы опять ничего не сможем сделать. Нужно было подготовиться к встрече с другими. И мы начали работать.

Где вы их берете?

Работать с кровными семьями мы начали в 2008 году. Еще плохо понимая, как и что надо делать. Наши первые подопечные были мамами детей, которых мы видели в больницах. Мы, как могли, разгребали проблемы, попутно пытаясь понять, с чем же, собственно, столкнулись. Мы влезали «по уши» в конкретную ситуацию, а уже потом, попутно начинали искать профессионалов, ходить на какие-то встречи. Тогда еще не было никаких обучающих семинаров, мы просто ходили по организациям и просили, чтобы нам помогли и научили.

Честно скажу, мы делали много лишнего и непрофессионального. И в итоге через несколько лет у нас оформился и свой подход, и свое понимание, как и в каких ситуациях помогать.

Сейчас мы работаем с матерями, у которых по какой-то причине отбирают ребенка, или они сами думают об отказе. Большинство семей направляют к нам государственные органы - комиссии по делам несовершеннолетних, органы соцзащиты, опека. У нас принято представителей опеки изображать злодеями, которые чувствуют моральное удовлетворение, когда отбирают детей. Вполне верю, что на такой должности кто-то действительно может начать испытывать и такие чувства. Но чаще всего ситуация совершенно другая.

Дело в том, что на данном этапе у органов опеки нет никаких инструментов для помощи семье, они, может и рады бы помочь, но это не заложено ни в их функциях, ни в бюджете, ни в законе. Единственная реальная возможность, которая есть у органов опеки - отобрать или не отобрать ребенка. И если они видят, что семье можно помочь, бывает, что они обращаются к нам. Значительная часть семей пришла к нам именно через опеку.

Второй источник - больницы и , с которыми мы сотрудничаем. Бывает, что в больницу, где находится ребенок, приходят родители, как это было в случае с Ниной. Бывает, что женщина в роддоме хочет отказаться от ребенка, но согласна побеседовать с психологом. В этом случае кто-то из персонала может нам позвонить. В рамках нашего проекта «профилактика отказов» мы сотрудничаем с роддомами и у нас действуют выездные бригады психологов.

Иногда проблемные семьи находят нас с помощью интернета сами, или через знакомых и наших бывших подопечных, по цепочке.

Одна с ребенком

За годы нашей работы была пара историй про одиноких пап, были несколько полных семей, все остальные, 99% наших подопечных - одинокие мамы. История наших подопечных - история одиночества людей в современном мире. Раньше никогда не было такого, чтобы мама с ребенком осталась совсем одна.

Как правило, семья попадает в поле нашего зрения, когда дети еще маленькие, и мама скована по рукам и ногам необходимостью заботиться о малыше. Иногда это многодетная мама с детьми разного возраста, все они требуют внимания и одному взрослому справиться с ними очень трудно, для этого надо как-то выстроить свою жизнь. Речь идет о тех мамах, у которых рядом нет ни родственников, способных помочь, ни ресурсных друзей. Люди, у которых никого нет - это основной фактор неблагополучия. Отсутствие лишних рук, дополнительного ресурса становится критическим фактором.

Большая часть наших мам - приезжие. Где-то у них есть семья, которая рано или поздно им поможет. Любая семья всегда гораздо лучше, чем одиночество в чужом городе с ребенком на руках. Приезжий оказывается в довольно агрессивной среде, где у него нет ни инструментов выживания, ни ресурсов, ни возможности на кого-то положиться.

Обычная для нас история выглядит так: женщина, приехала на заработки, забеременела. Чаще всего на родине ее ждет мама с другим, старшим ребенком. Именно для того чтобы заработать им на жизнь, наша героиня и приехала в столицу. Теперь она работать она не может, а признаться маме в том, что ждет второго ребенка - боится.

Мы пытаемся помочь ей наладить отношения с матерью. Если родные отказываются принимать ее с ребенком, находим ей какую-то поддержку и жилье на родине. Связываемся с местными государственными органами и общественными организациями, а пока идут переговоры, находим этой маме с ребенком временное пристанище в Москве.

Потом отправляем ее на родину и контролируем, как она там. Также мы готовы какое-то время, пока она не сможет устроить ребенка в садик и выйти на работу поддерживать ее отсюда материально.

Встреча на высшем уровне

Когда мы отправляем маму с ребенком домой, мы всегда стараемся найти общественные организации, которые помогут ей на родине. Несмотря на то, что нас не государственная организация, самого факта звонка из Москвы обычно бывает достаточно.

И те самые органы государственной защиты, которые и пальцем не шевельнут для своих подопечных, очень часто именно ради «нашей» женщины, что «впрягаются по полной», такой синдром гостя из Москвы, VIP клиента. Однажды мы отправляли одну маму с очень тяжелой судьбой и проблемным поведением. У нее не было документов, и для того, чтобы ее отправить, мы вели бесконечные переговоры с разными инстанциями, в том числе и с мэром города. И вот, когда она, наконец, приехала, этот мэр на вокзале встречал ее лично.

Это - наш случай

Когда мы начинали, мы готовы были помогать всем, кто к нам обратится. На мы быстро поняли что, во-первых, наших ресурсов на это не хватит, а во-вторых, мы занимаемся тем, что повышаем материальный уровень семьи, хотя кроме бедности особых проблем у этой семьей нет, и детям там хорошо. Стыдиться нищеты дети начинают позже, в подростковом возрасте.

Теперь мы помогаем только в ситуации, когда неблагополучие достигло некой черты, когда речь уже идет об отказе или о том, что детей могут отобрать. В нашем обществе есть два мифа о таких родителях. Согласно первому, оставляют детей только конченые наркоманы и алкоголички. Согласно второму мифу, детей забирают из хорошей, но очень бедной семьи, ни за что. На самом деле все истории происходят где-то посередине двух этих берегов.

В прессе очень любят писать о том, как детей забрали из бедной, но хорошей семьи, у которой не было никаких проблем, кроме не очень набитого едой холодильника. Своими глазами я таких случаев не видела. Зато многие газетные истории я знаю совершенно с другой стороны, и, поверьте, там все не так просто. Это всегда комплекс проблем. И, конечно, отбирать детей - плохое решение этих проблем. Но для того, чтобы этого не происходило, надо перестраивать работу органов опеки и попечительства, перестраивать систему помощи семьям.

Конечно, люди, которые попадают в тяжелые ситуации, очень часто выглядят с нашей точки зрения маргинально. Но очень часто эта маргинальность - не их вина, а их беда. Помощь в таких случаях обычно бывает комплексной.

Типичный случай - выпускница интерната. Выйдя в большую жизнь, они, как правило, сразу заводят детей. Большинство девочек, выросших в неблагополучии, пытаются, став взрослыми, «отыграть» эту ситуацию заново и стать хорошей мамой для своих детей. Но увы, ни внешних ресурсов, ни, в первую очередь, внутренних у них для этого нет.

Первая наша задача - заставить государство выполнить свои обязательства по отношению к ним. А вторая - помочь этой женщине стать лучшей мамой для своего ребенка, чем ее мама была для нее. Как правило, она имеет слабое представление о том, как нужно заботиться о детях, зачастую она не знает каких-то элементарных вещей, впадает в панику при мельчайших трудностях.

Главное, для нас - создать семье поддерживающую среду на какой-то период, обычно до тех пор, пока младший ребенок не подрастет. Среднее время работы с одной семьей - от нескольких месяцев до года. Иногда мамы сами говорят: спасибо, помощь больше не нужна, хотим жить как нормальные люди. Бывает, что к нам обращаются снова, мы готовы поддержать, но это, чаще всего, какие-то материальные вещи.

Тяжелое наследство

Нашу работу представляют так: у семьи не было холодильника, мы его купили, и все наладилось. Или кто-то потерял паспорт, мы помогли его восстановить, и все стало прекрасно.

Конечно, бывают ситуации, что женщина родила ребенка, и все на нее навалилось, и нужно ей немного помочь, пока ребенок не подрастет, а дальше все пойдет само. Но с большинством наших подопечных происходит по-другому. Потому что когда человек обладает какими-то минимальными ресурсами и умеет выстраивать свою жизнь сам, он обычно не доходит до точки отобрания или отказа от детей.

Нужно понимать, что когда женщина в роддоме собирается отказаться от ребенка - это уже ситуация крайняя, не каждая до нее дойдет. То же самое и когда какие-то службы собираются забрать ребенка: это, как правило, тоже уже ситуация крайняя.

У наших подопечных речь идет о комплексном неблагополучии. Это практически всегда неблагополучие не в первом поколении. Большинство этих людей - дети родителей, страдавших алкоголизмом и наркоманией. Бывшие выпускники детских домов. Можно сказать, что у них не заложены основы правильного выстраивания своей жизни, не было опыта нормального детства, и им бывает сложно что-то передать своим детям.

У этих людей искажена картина мира, нарушена система мотивации. Как это происходит? Например, так: ребенок приходит домой с пятеркой, но папа трезвый и злой, ему - все равно, а назавтра ребенок приносит двойку, но папа пьяный и счастливый дает ему денег на мороженое. У ребенка не формируется никакого представления о том, как его действия связаны с последствиями. Условно говоря, он считает, что важны не его поступки, а то, в каком настроении сейчас папа, и проецирует эту систему на весь окружающий мир.

Это чисто социальные вещи, которые формируются, прежде всего, в процессе взаимодействия внутри семьи. Поэтому, вырастая, эти люди с нашей точки зрения часто ведут себя очень непоследовательно. Например, такие люди могут несколько раз подряд становиться жертвами мошенников, не извлекая никакого опыта.

На самом деле это происходит потому, что у них совершенно другое мышление. Зато они обычно являются хорошими манипуляторами, потому что умеют считывать эмоциональное состояние собеседника. В каких-то случаях эта стратегия срабатывает, но в большинстве, все-таки - нет. И человек не понимает, почему у него в жизни все не ладится.

Большинство семей свою ситуацию со стороны просто не видит. Они замечают, что люди к ним как-то неправильно относятся, но у них создается ощущение, что просто все вокруг злобные и зачем-то им вредят, из-за этого у них все так плохо. Иногда приходится уже взрослых людей учить видеть такие вещи, планировать ситуацию. Выстраивание нарушенных коммуникаций - это работа психолога.

У этих людей нет ресурсного окружения, способного пойти вместе с ними этот путь, и такими людьми становимся мы. Родители, даже если они еще живы, им скорее обуза, чем поддержка. Мы стараемся сделать все, чтобы дать возможность исправить ситуацию и не попасть в плачевное положение снова.

Конечно, такие не все семьи, все - совершенно разные. И каждая ситуация неблагополучия - индивидуальная. Главное, чтобы рядом оказался кто-то, кто поможет и пройдет этот путь вместе с семьей.

Мы не стремимся «залезть человеку в голову», понимая, что его неблагополучие отчасти обусловлено структурой его личности. Наша задача - помочь ему научиться справляться с социальными проблемами, решать их лучшим способом, чем он сейчас умеет - научить его общаться с органами соцзащиты, отстаивать свои права, воспитывать детей, не применяя насилия.

Мы даем человеку инструменты, чтобы он мог выстраивать свою жизнь. Изменить личность мы не можем, поэтому уровень его благополучия вряд ли будет очень высоким, скорее всего, он будет немножко ниже среднего. Человек, который родился в нищете и не видел других примеров, обычно не становится миллионером, особенно если он не получил нормального образования. Но, тем не менее, он сможет с нашей помощью немножко лучше устроить жизнь своего ребенка.

Подготовила Алиса Орлова